Жертвы времени (СИ)

Мастер плеснул еще немного воды и фляги на рану, довольный, что я вступил в разговор, явно затеянный, чтобы я не обособлялся, и протянул мне обтянутый кожей сосуд.

Я перегнулся через костер, взял флягу и жадно глотнул, уверенный, что в ней вода Жидкость обожгла рот и горло, я отдернул руку с флягой, с трудом проглотил остатки, закашлялся. Маги дружно засмеялись

–Это не больно? – полюбопытствовал я.

Мастер недоверчиво покачал головой и задал встречный вопрос

–А тебе сегодня было не больно?..

Да уж, – подумал я, – не стоит всем показывать свои слабости. Но он силен, этот маг, наверняка умеет зачаровывать боль, чтобы ее не ощущать, вот и весь секрет.

Я сделал еще пару осторожных глотков из фляги, чувствуя, как медленно согреваюсь и слегка пьянею. Всего от пары глотков. Пойло это было крепким, пахло какими-то не очень приятными травами.

Стянув с шеи платок, я намочил его край и осторожно стал стирать со щеки корку крови. Когда дошел до рассечения, оставленного на виске рукоятью ножа, не удержался и отдернул руку. Ладно, это подождет, все равно волосы слиплись и без нормальной воды этот ком теперь не размочить.

–Дай-ка мне, – Дон подсел поближе, видя, что Мастер осторожно снимает повязку.

–Да я справлюсь, – отмахнулся тот, но рыжий настойчиво отвел руку компаньона.

–Не боись, не поломаю, – грубовато пошутил он и принялся рыться в своей сумке, висящей на поясе. –У меня есть свежий "лэель", вот!

Он достал небольшой стебелек с увядшими, поникшими листьями, растер их между пальцами, а потом втер в виски Мастера. Я ощутил легкий аромат мяты и лайма.

"Ведь ты же не думаешь, что представляешь из себя мешок с костями, мозгами и дерьмом?"
Хороший вопрос мне задал маг совсем недавно. Нет, конечно я так не думал. Энтони называл меня эмпатом, но был наверное не совсем прав. Мое соучастие имело не психологический характер, это уж точно. И об энергиях я представление имел.
Странный набор умений, не правда ли? Я мог держаться в седле и мог бы показать основные связки владения мечом и шестом, мог выиграть партию в шахматы (если признаться, то в шахматы я играл не очень), или написать картину. А мог ослабить или вовсе загасить тяжелую мигрень.
Энтони считал, это последнее и самое никчемное из моих умений появилось у меня после смерти. Он всегда называл тот случай просто смертью, хотя я и не умер.
Но мне кажется, энергии были для меня достаточно ясны даже в детстве, когда я видел на стенах своей комнаты картины того, что ребенок видеть не мог.
Тьери всегда говорил мне, что я не владею своим телом, не владею оружием, не владею умением просчитывать. Он обыгрывал меня в шахматы и валял по полу в зале. Это были редкие моменты, когда жизнь для меня становилась острой, будто хорошо заточенное лезвие, и полной разочарований. Мне не нравилась эта острота и скорость, но я жалею, что взял у него так мало.
Сейчас, чувствуя, как накатывают чужие, колкие волны боли, я отодвинулся подальше, жертвуя теплом огня ради душевного спокойствия.
Дон швырнул испачканную в крови повязку в огонь, обтер рану куском тряпицы, и покачал головой:

–Почти насквозь, вдоль кости. Он хотел отхватить от тебя кусок мяса, наверное, был голоден.

–Он хотел попасть в сердце, – лениво отозвался я. – Чтобы убить.

–Вот нахал! – вроде бы восхитился Дон, но тут же нахмурился. – Мас, я выбью ему пару зубов?

Маг лишь удрученно покачал головой, а я поднес руки к огню, согревая ладони Беззлобная чушь, все это ничего не значит.