Жертвы времени

Немного отдохнув, я встал и пошел в другую сторону, но лес оставался все таким же, словно ему не было ни конца, ни края. Это обстоятельство все больше пугало меня.

Что же это за лес такой? И как могло случиться, что уже пришла осень? Выходит, с момента, когда я отправился в библиотеку, прошли даже не дни — недели! Такого просто не могло быть и я отмел эти мысли в сторону, хотя в сознании эхом метались небрежно брошенные Рене слова:

Время течет здесь незаметно, — все повторял ее задумчивый голос.

Впрочем, все это не объясняло, как это я оказался посреди леса.

По-началу казалось, что солнце клонится к закату, потом стало понятно, что оно старательно карабкается к полудню. Воздух стал заметно теплее, согретый солнцем, он прогнал утренний промозглый холод, который сильно угнетал меня.

Делая все новые и новые открытия, я вдруг понял, что одежда на мне та же самая, в которой я сидел в библиотеке, а на руку все так же наложена повязка. Медленно, как во сне, я снял ее. Под повязкой был ровный шрам, он не выглядел свежим и полностью зарубцевался.

— Зачем носить повязку, если под ней давно уже шрам? — спросил я тихо у леса и растеряно подумал о том, что должно пройти несколько лет прежде чем шрам так поблекнет. Ужас овладел моим сердцем, но я отказывался признавать очевидную истину: с тех пор, как я задремал в подземелье библиотеки, прошло время. Месяц или год, или…

Закрыв лицо руками, я замер, вслушиваясь в тягучие звуки вокруг, надеясь расслышать сквозь шорох и шелест далекий человеческий голос или лай цепного пса. Но нет, я зря надеялся на чудо, ничего уже не могло измениться, ничто не могло вернуться назад.

Кажется, в какой-то момент я, охваченный слепым отчаянием, звал на помощь, всякий раз вслушиваясь в замирающий от моих криков лес, но никто не пришел, никто не отозвался на мои отчаянные крики.

Лишь тогда я полностью осознал, что остался один. В неизвестном месте, в неизвестное время. Может, это прошлое или будущее, другой мир или дурной сон… Чем отличается сон от яви? Верой? Во сне мы твердо верим, что это жизнь, но просыпаясь, понимаем, что спали. Сны для многих так же реальны, как и привычное существование среди людей. Так как же отделить призрачные видения от настоящих событий? Старательно щипать себя за руку, силясь проснуться? Это попросту глупо!

Я мысленно вернулся в те времена, когда Форт еще стоял на берегу холодного моря, а за его широкой грудью раскинулся в долине город. Может быть это именно то время, когда люди строили из окруживших меня деревьев-гигантов корабли, несущие по неспокойным пенным волнам свои изящные тела. Они, наполнившие свои обширные трюмы до самых краев, направляясь к югу, где торговцев с нетерпением ожидали шумные рыночные площади.

Может это будущее…

И нет больше города. Прошли сотни лет и Форт все же сдался под непомерной тяжестью времени. Осыпались каменными осколками башни, растрескались толстые стены, заснул навеки дух, что хранил в своей памяти улыбки детей и зверства дураков.

Деревья, между которыми я шел, отсчитав века, выросли, и теперь охотно поймали меня в плен своих неимоверно толстых прямых стволов, колоннами подпирающими небо. Все изменилось вокруг…

Может быть, это другое место…

Неведомая сила зашвырнула меня далеко от Форта, далеко от Мастера с его черными в гневе глазами, от пытливого Оружейника и неотесанного Дона. Далеко от гончара и его дочери Моралли, с которой мне так и не довелось познакомиться.

Далеко от помощи, далеко от беды.

Далеко от Гранд Сити с его глупой растительной жизнью и лучшего друга, который отдал меня на растерзание магам.

Далеко от себя самого, уснувшего в глубинах Форта в окружении тысяч неизвестных мне сущностей, которые я бы никогда не назвал бесплотными.

Теперь я точно знал, кто они, эти существа, что выбрали себе последним пристанищем библиотеку. Убитые когда-то городом, замученные тюремщиками, сведенные хранителями святилища с ума, они не могли никуда уйти. Мне повезло и я не встретился с самыми древними обитателями города. Они живы, я знал наверняка, но они спрятаны еще глубже, там, под сердцем Форта. Где-то под башней, на которой весит гигантский колокол. Колокол Горя. Колокол, призванный звонить о беде…

Мною долго владело безумие невозможности поверить своим собственным глазам, безумие неизвестности и страха. Прошло несколько часов прежде, чем я окончательно пришел в себя. С трудом мне удалось успокоить мысли и расставить первоначальные цели. Цели всегда помогают нам отвернуться от паники, обеспечить определенность, на которую можно опереться как на явный и нерушимый постулат.

«Я знаю, что буду делать в следующие часы, значит, я проведу это время не напрасно. Делая что-то, я получу смысл и возможность отвлечься от того, что пугает более всего».