Жест Лицедея (СИ)

Вниз сошел только я с Ириной: помощникам велели покурить пока. В самом низу, там, где ступени кончались, начиналась небольшая площадка. За ней виднелась очень массивная двустворчатая дверь, при чем закрытая на добротный навесной замок. Только не в замке вовсе дело, а в том, что дверь от нас словно отгораживала какая-то полупрозрачная пелена. Наверное, она и являлась следствием охранного заклятия. Все попытки ее преодолеть для меня заканчивались неудачей: руку туда суешь, и она вроде бы немного погружается, но дальше идет все труднее. Как я не старался, глубже чем по локоть, проникнуть не мог. И даже если бы дотянулся пальцами до навесного замка, то ключа-то у меня нет. В общем, засада…

Ирина закурила. Я тоже достал пачку «Граф Орлов», сунул сигаретку в дорожный мундштук.

— Нужно, наверное, к сведущим магам обратиться. Понять, как это открывается, — сказала графиня. — Может спросить у этого, Якова?

— Самознакова? — я рассмеялся. — Уж поверь мне, этот человек нам не может быть полезен. Он совершенно бестолковый в магии.

Я прикурил, оглядывая стену, сложенную из блоков темного твердого камня. Над входом крупно так было высечено: «Те, кто на Небесах, но душами с нами. Славный и великий род Трубецких». И еще в два ряда знаки — рунные, такие я встречал часто, но значения из не понимал. Что руны здесь, оно не удивительно, ведь Трубецкие ведут начало от князей литовских, а у тех до сих пор в почете рунная грамота, идущая из нашего перво-славянского письма.

— Не хочется возвращаться ни с чем в столицу, — признал я, затягиваясь сладковатым дымом. И тут мне на глаза попалось углубление в форме ладони: неглубокое, еле заметное, на уровне груди справа.

Оп-ля! Ведь очень похоже, что это то самое, что мне требовалось. Зажав зубами мундштук, я приложил ладонь к углублению. Сработало! Реально сработало! Пелена перед дверью растворилась. Я сделал шаг вперед и загремел замком, запиравшим дверь. Ключей, как я сказал не имелось, но был у нас кое-какой инструмент.

— Вот этим пусть займутся наши телохранители! — радостно сообщил я Ирине.

Графиня уже поспешила по ступенькам вверх, желая привлечь менее разумную, но грубую силу.

Вот здесь инструменты и пригодились. Мужики долго колдовали с замком, но все же его одолели, и дверка в мир мертвых со скрипом раскрылась.

Первый пошел Олег, освещая черное пространство факелом.

И здесь снова во мне шевельнулось неприятное ощущение, будто скоро может произойти нечто очень скверное. Интуиция… Ведь эта штука раньше меня не подводила. Да, зачастую она во мне спала или вовсе была в отпуске. Но если я чувствовал ее таинственный шепот, то верно что-то случится.

Сразу на стенах мы приметили масляные светильники. Разожгли их, и чтобы стало больше света, факела в стенных держателях подпалили тоже. Мерцающие огни осветили длинный зал. По обе стороны от прохода стояли каменные саркофаги с рельефами, отчасти повторявших лица умерших. А вот в самом конце зала, за восходящими к жертвенному камню ступенями сидело две черных горгульи. Ирина, увидев их, едва не вскрикнула, вцепившись в мою руку. Из-за дрожащего пламени факела казалось, будто каменные изваяния шевелятся. Но обошлось: истуканы, не более.

— Вот здесь Сергей Николаевич, — графиня указала на саркофаг, каменную плиту на котором украшало изваяние совы, державшей в лапах книгу.

— Это, ребята, требуется аккуратно вскрыть, — я подозвал помощников.

Неожиданно Илья засопротивлялся:

— Барин, договаривались лишь сопровождать вас к захоронениям, но гробы трогать мы не посмеем.

— Мы и так сотворили нечистое дело: открыли вход похороненным. Извини, барин, мы не должны такое делать, — поддержал его Олег.

— Чертовы дети! Мы вам заплатим! — пообещал я, начиная злиться.

— Прости, барин, но я никак не посмею! — Илья даже отвернулся.

Вот те на! Ведь ясно же всем было, чего мы сюда идем с лопатами и ломиком. Чего они хрень несут? Хотят побольше денег? Поторговаться в самую удобную им минуту.

— Сколько вы хотите? — сердито спросил я. — Если отказываетесь, то отправлю сейчас вас искать местных, кому наши деньги не будут лишними. И вашему хозяину выкатим претензию.

— Триста рублей, — скорбно пробасил Илья, подняв факел повыше.

— Каждому по триста, — добавил Олег не менее скорбно.

Вроде дураки дураками, а денежная хватка имеется. И я подвел черту:

— Пять сотен на вас двоих. Яков не в деле. Слабоват он. Пусть идет у входа сторожит.

Боевой маг, видно, обиделся. Зыркнул на меня исподлобья и пошел в указанном направлении. Илья помолился Перуну, попросил прощения у Мокоши и взялся за работу.

Тяжелая плита очень плотно прикрывала саркофаг, почти без щели, и нашим помощникам пришлось изрядно повозиться, пока кое-как гранитная тяжесть немного сдвинулась в сторону.

— Смотрите, плиту не уроните! Очень осторожно! Не разбейте! — наставляла Ирина Львовна. — Мы здесь не разорители, а делаем благое для империи дело.