Жест Лицедея (СИ)

Я упал перед Наташей на колени, схватил ее левую руку. Пульс прощупывался! Видно, выстрелы Троцкой не достигли цели. Пока я не замечал никаких признаков ранения ведьмочки. Крови точно не было. Главное Наташа дышала, и… Все в порядке — она медленно приходила в себя.

Когда ведьмочка открыла глаза, я поцеловал ее, жарко в губы, со словами:

— Только живи!

О том, что убили Ирину сейчас лучше не говорить.

Наташа обняла меня и слабо прошептала:

— Как знала, вас нельзя оставлять! Под утро почувствовала, что очень нужна здесь, — вдруг она дернулась и предупреждающе вскрикнула: — Саша!

Я повернулся. Сеймур поднялся на ноги шагах в двадцати от меня. Не знаю, оставалось ли во мне еще хоть капля энергии. Может хватить на слабый электро-удар. Я спешно активировал «Привет от Теслы». Мигом большой палец к мизинцу — разряд! Бледная тонкая нить потянулась к азиату и вошла рядом с ним в пол. И это, увы, все. Оставалось показать гребаному Сеймуру что-нибудь из муай тай, только вряд ли я успею приблизиться к магу, если он полностью очухался.

— Эй! Не дури! Я — Весериус! — резко произнес Сеймур.

Эти слова тут же встряхнули меня. До меня в один миг дошло: магистр великим везением оказался рядом с нами на тонком плане и вошел в мертвую тушку азиата.

Одновременно с осознанием этого я заметил, как тело Троцкой начало подавать признаки жизни. Она шевельнулась, открыла глаза и приподняла голову.

— Не вздумай по ней ебн…уть! Там твоя Ирина! Успел я ее перехватить на отлете к небесам, — скороговоркой пояснил магистр.

— В смысле, Ирина? — я с опаской глянул на второй пистолет на пояске Троцкой. Заряжен — нет?

Троцкая привстала, оттолкнув ногой звякнувшую корону, ошарашено оглядываясь по сторонам.

— Ах, да, забыл. Ты же у нас тупой. Объясняю на пальцах, — Сеймур-Весериус поднял один палец, загораживая собой Троцкую. — Первое: благодаря моим стараниям Ирина после смерти не успела отправиться к Перуну. Ясно, да? — он поднял второй палец. — Второе: я ей предложил занять тушку Троцкой. И третье: она согласилась, — он поднял третий палец. — Что неясного?

— Саша, он врет? Разве наша мама умерла? — Наташа с трудом поднялась на ноги.

— Нет, Наташ, очень похоже, что он не врет, — я снова взял сестру за руку, на этот раз крепче, чтобы она по непониманию не наделала глупостей.

Вместе мы сделали несколько шагов по проходу в сторону раскрытого саркофага. Наташа настороженно поглядывала на Весериуса, тут же посторонившегося, давая проход ведьме. И едва сестренка увидела распростертое тело Ирины на полу, то вскрикнула и бросилась к ней.

— Наташ! Наташенька! Я теперь здесь! — подала голос Светлана-Ирина. Кое-как она смогла подняться, опираясь на постамент саркофага. Ее ноги и руки дрожали — видимо последствия электроразряда.

Наташа плакала, сжав кулачки и не обращая внимание на воззвание бывшей Троцкой. Наверное, так и должно быть. Слишком мы прикипаем душой к зрительному образу любимого человека. Как же потом трудно принять новую реальность!

— Наташенька! — я обнял ее сотрясавшуюся от рыданий, и когда она стала реже всхлипывать, объяснил еще раз: — Мама умерла в этом теле. Ее убила Троцкая за несколько минут до твоего прихода. Но магистр Весериус — я тебе уже рассказывал о нем — помог маме занять тело Троцкой. Теперь она здесь. Успокойся! Мама с нами, и ей уже ничто не грозит.

— Наташ… — Ирина в новом теле подошла к дочери и обняла ее.

Я опасался, что сестренка сейчас психанет и случится что-то опасное со стороны ведьмочки, но нет… Она обмякла, и позволила новой Ирине себя обнять, и потом уже плакала, прижавшись к ней.

Ну вот, вроде бы наступило какое-то понимание очень сложных для восприятия вещей. Когда Наташа немного успокоилась, я сказал так:

— Давайте договоримся с данной минуты этого, очень любимого нами человека, — я взял новую Ирину за руку, — мы будем называть Светлана Григорьевна Троцкая, — и прерывая, возражения Наташи продолжил: — Никто не должен знать, что в этом теле находится наша Ирина. Особенно осознай это ты, Наташа! Очень важно привыкнуть, называть ее именно Светланой, хотя мы втроем знаем правду. Давайте договоримся, что эту правду будем знать только мы! Только мы! — подчеркнул я. — Если кто-то из окружающих заподозрит, что в этом теле вовсе не Светлана, то такая опасная весть может докатиться до Троцкого-старшего, и тогда нашей Ирине Львове будет грозить опасность.

— Ого, слышу разумные мысли, — отозвался Весериус.

— Наташ, ты поняла? — спросил я.

— Я постараюсь… Если смогу привыкнуть, — она кивнула. — Но это так дико. Я не представляю, как мне думать, что в теле человека, которого я ненавижу, моя мама. Докажи, что ты моя мама, — Наташа с подозрением глядя на Троцкую попятилась: — Какое слово я начала говорить в детстве самым первым?

— Сначала «люля», а потом «Лавлик», — не задумываясь ответила та.

— Лаврик! — ведьмочка, резко повернулась, ища взглядом весса.

Он появился на ее зов, засеменил к ней, едва переставляя ноги. Обессиленный, но живой.