Жесть

— Я всё понимаю, — пробасил инструктор. — Хозяин откусил больше, чем смог прожевать. Теперь ему требуется выправить ситуацию, а иначе ему кирдык. Только не получится у него ничего с такими вот бойцами. Мало того что они необучены, так ещё и хилые все. У меня половина тренировочного лагеря такие вот заморыши. А кто покрепче, из того ваши таблетки никак не могут вывести все импланты. А пока импланты в организме, ваши стимуляторы плохо работают. Получается замкнутый круг. С имплантами бойцы слабоваты, плюс к тому мнемотехники или даже толковые биомехи могут их за эти самые импланты, как за хобот, взять и нагнуть. А совсем без имплантов народу пока мало, и новые кадры тут не помогут. Не поспели ещё «вишни в саду у дяди… Вити».

— К сожалению, таблетка пока экспериментальный продукт…

— О том я и говорю. Рано хозяин дёрнулся. Надо было до ума ваш продукт довести. Бойцов тщательно отсортировать…

— Теперь поздно…

— Само собой, — Лосев вздохнул. — Знал бы я, что вся ваша затея таким пузырём окажется, не пошёл к вам на службу. Солидные вроде люди, а дела ведёте, как пацаны.

— Вы слишком много рассуждаете, инструктор, вам не кажется? — прошипел доктор.

— Эвона как, зубы показываем? — Лосев усмехнулся. — Ладно, доктор, расслабьтесь. Я свой контракт отработаю, зря, что ли, в подполье уходил? Для достоверности почти литр крови на поле боя оставил. Но и вы не забудьте, что обещали.

— Мы тоже выполним все условия контракта, — холодно проронил доктор. — Забирайте бойца, раз уж подняли с койки. Стимуляторы не забудьте.

— Не забуду, — инструктор сгрёб со стола коробку со шприцами и кивнул Ивану: — За мной шагом марш!..

…Иван мало что понял из разговора инструктора Лосева и помощника доктора Шульца, а ещё меньше он запомнил. Поскольку его по-прежнему волновали только два вопроса: как бы поесть и попить. Дошло до того, что когда инструктор привёл бойца в столовую, усадил за стол и приказал принести двойную пайку, из головы у Ивана вылетело и воспоминание о самой беседе.

А что происходило дальше… Иван уже просто не запоминал. Просто делал то, что подсказывали инстинкты, простейшие навыки или инструктор. Ел, пил, куда-то шёл, мылся, переодевался. Снова пил, теперь белковые смеси, подставлял руку или задницу для уколов. Тупо подчинялся командам, становился в строй, выходил из строя, падал и отжимался, вставал, снова падал…

И так до обеда. И после него. И после ужина. И…

А вот дальше монотонный ритм вдруг прервался, и до Ивана неожиданно дошло, что за весь день он так ни на минуту и не задумался. А дошло это до него потому, что после ужина его, как и сотню других бойцов, вдруг усадили на табуретку в просторном ангаре и заставили шевелить мозгами, а не конечностями.

Поначалу бубнёж инструктора казался просто фоновым шумом, но минут через пять Иван начал улавливать слова, а ещё чуть позже и их смысл.

— …Не буду призывать вас забыть, кем вы были раньше. Вы этого и так уже не помните. Да это и не важно. Теперь вы бойцы команды «сто один». Это всё, что вам нужно знать и помнить всегда…

Иван снова отвлёкся. То, что он теперь будет жить на казённых харчах, стало понятно ещё утром, без инструктажа. Его теперь кормили, одевали, обували, выдавали ему дополнительный белковый паёк и гоняли, как сидорову козу, по тренировочному лагерю. Комментарии, как говорится, излишни. При этом Копейкин не понимал и не хотел понимать, кому принадлежит лагерь и чему его будут учить, поскольку думал только о еде и об удовольствии, которое он получит, когда нагрузит мышцы тяжёлой работой.

Странно, но потеря памяти и интереса к прежней жизни почему-то не распространялась на некоторые знания. Например, он помнил, что дело в эндорфинах, которые вырабатывались организмом и обеспечивали это странное удовольствие от мышечной работы. Но теперь вся эта высоконаучная информация стала для него пустым звуком. Есть, спать и качаться — это всё, чего он теперь хотел. А нагружать голову лишней информацией он не хотел. И не получалось у него, честно говоря. Обрывки знаний пока болтались под сводом черепа, но по большому счёту голова сделалась пустой и лёгкой, как воздушный шарик. Того и гляди, оторвётся за ненадобностью и улетит.

— Слушать сюда! — повысил голос инструктор. — Не спать! Я понимаю, что вам трудно сейчас понять мою мудрёную речь. Вам сейчас даже первоклассника не понять. Но через сутки вы придёте в норму и начнёте соображать. Так вот, чтобы через сутки не удивляться, что у вас в башке дыра или потёряны какие-нибудь важные части тела, вам всё-таки придётся кое-что уяснить. И по части безопасности, и вообще. Тебе говорю, боец!

Инструктор вдруг выбил табуретку из-под какого-то задремавшего воина и пару раз пнул упавшего бойца в живот. Тот захрипел и свернулся калачиком.

— Сел на место! — инструктор схватил воина за воротник и основательно встряхнул. — Поставил табуретку и сел! Быстро!