Жестянка

— Ничего, — успокаивал я напарника, торопливо натягивая штаны и заправляя их в ботинки, — на той стороне порыбачим всласть.

— Опять кормишь? Нет уж, на сегодня хватит с меня рыбалки! Утку будем брать.

Как известно, беда не приходит одна.

На входе Пикачёв лихо воткнул второй шест в камни и...

Тресь! Шест изогнулся и лопнул!

— Ты что творишь?! — заорал я. — Как теперь толкаться будем?

Тем временем «Налим» уже проник в каньон и утюгом пошёл вверх по течению.

— Ну, извини, так вышло. Руками буду отталкиваться, — промолвил он, тяжело дыша.

— Хочешь ещё и руку сломать?

Трубу мы прошли быстро, обратный путь всегда короче. На выходе Пикачёв попробовал дотянуться до шершавого камня, но подогретый после паления в воду инстинкт самосохранения отбрасывал его назад.

— Ща оттолкнёмся, отвечаю! — пообещал он, хватая спиннинг. Я и рта не успел открыть, с выпученными глазами ожидая неизбежного.

Тресь! Бог любит троицу...

— Будь ты проклят, гадский разрушитель! Ты же спиннинг Фомы угробил! — разъярился я, выкручивая ручку газа до упора.

Надоело! Чёрт с ним, винтом, если что, лишь бы выскочить побыстрей.

Проклятье, утки на той стороне не было. Мимо проплывали берега, тянулись километры пути, а птица словно вымерла.

— Говорил я тебе... — шипел напарник.

— Найдём, ты ружьё держи наготове.

Наконец возле песчаной косы мы заметили большую стаю. Пошли тихо. Я специально не стал огибать косу ближним курсом, стараясь не спугнуть птиц раньше времени. С другого боку обойдём, где кусты. При охоте на водоплавающих с лодки это самый выгодный момент — тихий выход «из-за угла». Ещё одна стайка уток, пролетевшая над головами, села где-то за мысом, вот туда мы и... С большой воды лодки не видно, мыс закрывает обзор.

Ещё чуть-чуть ещё...

— Бей! — прошептал я.

Бах! Бах! Ба-бах!

Чёрт, неужели он ни разу не попадёт? Оболтус!

Есть! Подшиб! Одна крупная утка, больше похожая на гуся, свалилась камнем, даже крылом не трепыхнула. Можно считать, что это большая удача — попал-таки! Жиденько, конечно, мог бы и пяток с одного магазина взять, И всё же результат есть!

Можно причалить к песчаному плёсу и разделывать утку по-походному, но возиться не стоит, мост уже близко.

— Осень... Жирка у них наверняка хватает, крупные птички-то, нагулянные, так что будем тушить в малом количестве воды, — алчно размечтался я.

— Видишь её? — обеспокоено закрутил головой бортовой стрелок.

— Да вон она, плавает.

— Тогда подходи медленно, подберу.

И тут судьба наотмашь нанесла рыбакам последний, сокрушительный удар. Нам не хватило какого-то десятка метров. Поверхность воды возле утки вспучилась огромным пузырём, из которого вылезла огромная уродливая башка с толстыми гладкими усищами! Разверзлась широкая пасть.

Хлюп! Честно добытая Спикой утка в один миг улетела в чёрный провал!

— Не-ет! — с рыданием заорал напарник. Он перехватил «ремингтон», выжал спуск. Пуст магазин!

Я с проклятиями бросил румпель и на четвереньках метнулся к автомату, открывая огонь с носа. Очередь за очередью втыкались в реку. Бесполезно! В водной среде пуля очень быстро теряет убойную силу, а сволочной сом-гигант уже скрылся в глубине.

— Всё, достаточно, падла, — устало прошептал я, откидываясь спиной на покачивающийся надувной борт.

— Это точно, — тихо откликнулся Спика. — Похоже, мы с тобой хреновые рыбаки и охотники.

— Мы спасатели, братка. Однако же... — я поднял указательный палец и продолжил, подражая Кретовой: — Так, значит! Плавки на склад не сдаём, снасти в машине возим. При случае повторим, согласен?

— Хорошая была рыбалка, повторим, — согласился напарник, а я вытащил из рюкзака фляжку с разведённым медицинским спиртом и упаковку сухпая. Потому что святой рыбацкий ритуал окончания хорошего мужского дела должен быть завершён именно так.

Непреложное правило.

Глава 6 Штабное совещание

Когда-то военные люди проводили здесь совещания — штабные, рабочие и чрезвычайные. Может, даже самые настоящие военные советы учиняли. И во главе длинного стола, как мне представляется, восседал майор или даже целый подполковник... Подполковника я видел обманчивым весельчаком, любителем простой солдафонской шутки с ненормативной лексикой и сказителем баек, этаким толстячком, перетянутым портупеей. Нет, если всё-таки майор, которому вечно тормозили присвоение очередного звания, то он был худым, желчным, злолицым и злопамятным.

Теперь же за перекладиной огромной буквы «Т» сидит наш Дед. Он умеет быть строгим и пронзать подчинённого холодным взглядом, как неизвестный мне майор, но умеет вовремя улыбаться и остроумно шутить.