Жестяной самолетик (сборник)

Санчо Панса, как ему и полагается, был облачен в затрапезу, как будто бы только что сошел с дачной электрички. Дон Кихот красовался в нарядной рубашечке с галстуком и в белых штанах. Наверное, Лиска так откровенно пялилась на эти штаны, что он счел необходимым пояснить:

— Я только проводить.

— То есть заценить, чего у нас получилось и чего не получилось? — колко осведомилась Лиска.

— Ну да.

Борюсик, несмотря на все свои недостатки, был парень прямой и правдивый.

И тут Лиску осенило насчет Клары Мутной. Не соврала она, когда представлялась. Этим именем были подписаны самые что ни на есть левацкие статьи в самых что ни на есть левацких газетах. О ее многочисленных браках, романах и скандальных выходках ходили страшные анекдоты. Лиска надеялась, что ошибется в предположениях, но… И анарх, и робеспьеристка, и жертва мельничного беспредела вкупе со своим отважным оруженосцем все вместе проиграют одной мадам Мутной, о толкиенутых и беспокоиться не приходится — вон они, стоят кружком в сторонке, тихонечко о чем-то балакают… красотища!

А еще Лиска поняла, кого мутная мадам ей напоминает — предводительницу банды из «Бумбараша». И это притом что нет ни малейшего внешнего сходства, ну просто ни зацепочки. А вот напоминает — и все. Интересно, у этой-то имя настоящее? Не верится что-то…

— Насть, ну что, у нас комплект или еще кого ждем?

— Еще двоих, — чуть ли не со слезами вымолвила подруга.

— А эти-то кто? Хунвэйбины или джедаи?

Все оказалось проще. Обильно бородатый, несообразно весьма юному возрасту, тощий парнишка и рыжая девица не были ни теми и ни этими.

— Лев, — проверещал бородач.

— Роза, — пробасила рыжая.

И Лиска как-то сразу поняла, что это не ролевики, двинутые на Средневековой Англии, и не обчитавшиеся любовных романов инфантилы.

— Троцкисты? — устало спросила она, самым обидным образом разглядывая персонифицированные геральдические символы. Авось обидятся и свалят нафиг.

— Ага, — дружно кивнула парочка.

Лиска хотела было сказать: увы, мол, ребята, ледоруба с собой нема, он не по сезону, так что придется нам как-нибудь без вас. Но вместо этого спросила:

— А звать-то вас на самом деле как?

— Лев, — не раскололся самозваный царь зверей.

— Лилия, — призналась Роза.

Лиска поглядела на Борюсика и Кольку — и поняла, что любит их. Нежно и самозабвенно. У них, по крайней мере, паспортные имена совпадают с теми, на которые они откликаются.

А еще поняла, чего ей больше всего будет не хватать на лагере: Борискиных белых штанов! И в ее голове зародилось коварное намерение. После того, как мадам Мутная трагически возгласила: «А что, мы прямо отсюда до места так и потопаем?», намерение стало приобретать черты плана. И Лиска, вопреки и так уже расшатавшимся Стасиковым авангардистским идеям и инструкциям, коими он нашпиговал Настю, приняла волюнтаристское решение:

— Пару станций проедем на электричке, а оттуда — пешочком.

— И далеко идти? — Клара скривила губы. У тех леваков, которые в этот момент оказались в поле Лискиного зрения, выражения лиц были точно такие же: скопище настороженно-испуганно-брезгливых смайликов.

Лиска, подавив желание послать мадам и ее смайликов по максимально длинному из известных ей маршрутов, строго изрекла:

— Пять километров.

— Далеко, — насупилась Мутная. Смайлики дружно скопировали.

— Зато никаких пробок, — подколола Лиска.

— Да чего далеко-то? — весело спросила робеспьеристка Чилибухина. — Эх, нет в вас, ребяты, здорового авантюризма!

«Точно!» — подумала Лиска. Потому как свой собственный авантюризм она здоровым назвать не могла, он куда ближе к экстремизму… бедные белые штаны!

Дальнейшее ничем не напоминало провокацию. Потому что провокацией и являлось, всецело и полностью. А всего-то и надо было присвоить худосочному рюкзачку наименование неподъемного и невинным тоном попросить Борюсика затащить поклажу в вагон, а потом приватно так — чтоб все слышали — предложить: «Борь, а поехали с нами? Ты же видишь, у нас нескучно будет». И все. Далее Борюсик оказался во власти толпы:

— Правда, чего в городе-то? Пыльно и тоскливо!

— Нечего от коллектива откалываться!

— Провожающих просим выйти из вагона. А кто не успел, тот, считай, допровожался!

— А чего! Белые штаны в походе — самое то! Ориентир!

— Ага! Мы его впереди пустим, пусть дорогу освещает! Заодно и тузики местные не атакуют — сразу видно, что мы и так сдаемся.

«Правильно я подумала, что его штаны не только у меня вызывают охоту поглумиться», — мысленно погладила себя по голове Лиска.

С перрона с драматичным недоумением глядел Санчо Панса, обреченный вечно терять своего Дон Кихота.