Жестяной самолетик (сборник)

Для революции не надо резолюций,
нелетописные слова ей хороши.
Шаги по мостовой —
и Время куцее
шасть в подворотню
и сидит себе, дрожит.
Да только вот мотив теперь не блоковский,
есть будка блочная, и ко́рма завались.
Сочувственно пролает Время:
«Плохо вам?
Терпите. Царь и бог — Разумный Компромисс».
По мостовой шагают неуверенно
адепты резолюций. Дрогнут на ветру.
Проходят мимо. Кланяются Времени.
Сглотнут голодную слюну —
и в конуру
свою спешат, усталые и хмурые,
и разбредаются по собственным углам.
Спасибо, Компромисс, — не отменил конуры!
Конуры наши — твой дворец и храм.

Муза оказалась куда настойчивее и деятельнее Лиски. И — ну, да — принципиальнее-бескомпромисснее. Если до ее появления Лиска втайне размышляла о том, как, никого всерьез не обижая, откосить от бестолкового и бесполезного вечернего мероприятия, то после того, как стишок был написан и переписан набело, мысли приняли совсем иной оборот. Как-то разом нашелся ответ и на Максово «как ты к нам попала?» и на Эльвирино «какого хрена ты с ними возишься?»

Потому что не было никаких «нас» и «их», не было между «мы» и «они» ни баррикад, ни частоколов, ни даже просто стен и запертых на несколько замков дверей. Было продуваемое насквозь поле, куда они — каждый сам по себе — выползли из блочных многоэтажных конур. И каждый искал свою тропку — как это банально… и как нетипично! Вместо того чтобы с понятным, определяемым размером подачки, упорством скакать дрессированными собачками по ступенькам вверх, они искали какую-то там тропку, может, давным-давно быльем поросшую. Находили — даже не ее, а только намек на то, что она когда-то здесь была. И шли по ней, то и дело теряя и отыскивая вновь. Испытывая силы свои и терпение. И каждый из них знал: если сумеет совершить что-то сверх сил, то найдет уже не тропку, а дорогу. Пусть не автобан и не шоссе, но хотя бы надежную бетонку, как на подъезде к «Алым парусам»… или потрескавшийся, рассыпающийся асфальт… пусть даже размытую-раскатанную грунтовку, как возле палаточного лагеря.

Легко сказать — «что-то сверх сил». Понять бы: что именно? и где он, предел сил? и что там, за этим пределом?

А ведь каждый из них, если вдуматься, испытывает свои силы. Даже мадам Мутная, для которой, судя по всему, рвануть из столицы в провинцию, да еще в глушь глухую, — уже подвиг. Даже потомственный бюрократ Стас, выбравший из всех возможностей потешить самолюбие самую рискованную. Да, взялся за новое дело, да, провалил — но ведь взялся же! Даже Борюсик, пожертвовавший белыми штанами ради сомнительной авантюры, а потом оставшийся в лагере, в холоде-голоде, вместо того, чтобы преспокойно свалить в город на чиновничьей «Волге».

А кто сказал, что испытывать силы можно только штурмуя горные вершины? Ребенок, что промеряет глубину лужи, рискуя провалиться до колен, испытывает свои силы. И может быть, самую капельку — везение: промочит ботинки или не промочит, нагорит от мамы или нет…

… — Лиза, ты смотри там, не загуляйся. К десяти чтобы дома была.

— Ладно, мам! — крикнула Лиска уже на бегу — до девятнадцати ноль-ноль оставалось каких-то десять минут.

15

Надо сказать, на итоговую встречу явились немногие. Конечно же, присутствовали команданте де Ла Варгас, Нестор и Эльвира, все трое — донельзя довольные жизнью, можно сказать, счастливые в превосходной степени. Варгас напевал себе под нос «Hasta siempre Comandante», анарх и робеспьеристка-феминистка мирно беседовали о наиболее предпочтительных для парков видах зеленых насаждений, именуя их не иначе как по-латыни… ботаники, однако! Толком послушать-поудивляться Лиска не успела, потому как ленивой походочкой праздношатающегося к ним приблизился Борюсик. Вот уж кого она не ожидала увидеть! На Борьке был практичный темно-серый костюм не первой молодости. Умница, Семин, сделал оргвыводы. Перестраховался, конечно, вряд ли кто-то из них сегодня возжаждет новых приключений, но все-таки…

— Что, Борис, готовишься к покорению новых высот авангардизма? — Лиска уже начала привыкать к тому, что Максим озвучивает их общие мысли.

Не дожидаясь ответа, Макс перевел разговор в конструктивное русло:

— Так, братва, меня супруга только на два часа отпустила, у нее сегодня по плану заготовка огурчиков, поэтому давайте-ка без долгих вступительных слов.

— Так их говорить пока некому, ни долгих, ни каких бы то ни было вообще, — Лиска вздохнула — и сама не поняла, с грустью или с облегчением.