Жесткий лидер. Правила менеджмента от генерала Афганской войны

Однако карты в Баладе не могли указать на поле боя, откуда враг мог загрузить видео, чтобы его потом посмотрели миллионы человек в любом из домов в любом из кварталов либо в любой машине на улице, в которой можно было перевозить бомбу. Вместо карт в нашей штаб-квартире начали появляться доски для письма. Вскоре они появились повсюду. Стоя вокруг них с маркерами в руках, мы громко обсуждали то, что нам было известно, наши подозрения и то, что нам не было известно. Мы покрывали ярко-белые поверхности разно-цветными словами, стирали, а затем писали снова. Мы не рисовали статические географические изображения, мы рисовали изменчивые отношения: связи между вещами, но не сами вещи.

Так же, как когда мы с моими братьями в долгих поездках играли в игру, где было необходимо искать знакомые объекты, спрятанные на большой картинке, в Оперативном подразделении мы пытались определить местоположение знакомых структур и очертаний в хаотичной мозаике, которой являлся Ирак. И хоть мы их и не видели, но были убеждены в том, что они должны там быть. Когда мы собирали данные разведки, то могли составить схему отношений между членами организации. Однако вместо прямых линий и острых углов военного командования нам приходилось рисовать запутанные сети, не похожие ни на одну из организационных структур, которые когда-либо нам приходилось видеть. Незнакомые схемы, словно цветки, распускавшиеся на наших досках, казались нам хаотичными и слишком противоречивыми: воспринять их было так же сложно, как прочитать и понять технический текст на иностранном языке.

То, для чего было создано наше подразделение

То, с чем мы столкнулись

Действия, которые мы увидели на поле боя, более точно относились к этим нестабильным связям, нежели к более знакомой нам иерархической структуре, которую мы были приучены выслеживать. Мы начали рассматривать возможность того, что тех самых знакомых схем, которые мы искали, может здесь не быть вовсе, поскольку АКИ была чем-то, что очень сильно отличается от всего того, что мы видели ранее.

Эффективные способы использования информационных технологий, применяемых АКИ, увеличили эффективность тактик, которые брали на вооружение группы партизан и террористов в течение целых десятилетий. Это было абсолютно очевидно, однако было запущено еще одно, более существенное изменение. Экспоненциальный рост глобальных взаимосвязей означал, что мы смотрели не на одни и те же дороги с более интенсивным движением, а на абсолютно новую, постоянно изменяющуюся местность. В отличие от обычной структуры боевого подразделения, при которой существуют подчиненные организации и твердые личности, АКИ имела возможность изменения формы. Эта организация не была самой большой или самой сильной, однако, как и Протей, АКИ, будучи врагом, вселяла ужас, поскольку могла менять форму абсолютно произвольно.

В абсолютно традиционном, племенном городе Фаллуджа члены организации надевали на себя платья шейхов и АКИ спонсировала фестивали традиционной исламской поэзии. Агенты АКИ оказывали влияние на моджахедский законосовещательный орган Фаллуджи, который состоял из влиятельных религиозных деятелей, через местных подконтрольных им чиновников путем подкупа или угроз. Однако, когда агент АКИ ехал 45 миль на восток в Багдад, он смешивался с городским пейзажем, нося гражданскую одежду и передвигаясь в городском потоке на машине, начиненной взрывчаткой. У АКИ не было не только стандартного почерка, но и стандартной иерархии. Каждый раз, когда мы думали, что нанесли сокрушающий удар по всей организации, убив важного лидера, потеря которого ослабила бы ее, она тут же оправлялась. Как сказал теоретик в области сетей и военный аналитик Джон Арквилла, «мы убили около 20 “номеров три” в Аль-Каиде за последние 20 лет, однако каждый в этой сети – номер три». Мы всегда думали, что организация, не имеющая предсказуемой методологии действий либо четкой иерархии командования, в принципе не может являться организацией: выгодным для нас было то, что АКИ, как мы считали, должна была погрузиться во внутреннюю анархию. Но этого не произошло. Она продолжила функционировать еще более настойчиво и неуемно, чем раньше, демонстрируя поразительную взаимосвязь цели и стратегии.

Мы не увидели никаких доказательств того, что эта непонятная нам структура была создана осознанно: напротив, казалось, что она развивалась благодаря постоянной адаптации. Как мы вскоре смогли понять, она представляла собой что-то необходимое для существования нового мира, в котором мы действовали.

Окружающая среда и ее участники