Жестокая экономика. 37 невыученных уроков

Впрочем, вопрос легальности более широк. Легальность образует то, что мы ошибочно называем государством. Любая экономика легальна. А дальше государевы мужи накладывают свои лапы на произведенный труд. И если этот труд честный, всего лишь логистические услуги, которыми занимаются как раз те самые торговцы, и не связан с отъемом жизней, которым пробавляются пираты, то любая деятельность легальна. А дальше уже государство, вернее, государевы мужи начинают красить ее в белый или в черный цвет.

Как мы видим, пиратство и контрабанда по-прежнему процветают на морских территориях. Это как раз и связано с тем, что не урегулированы правила игры. Правила игры – именно экономические базисы, экономические основы остановят пиратов и контрабандистов. Сделайте эти правила игры понятными и доступными – и контрабанда исчезнет.

Глава 17 Торговать или грабить

Во все времена торговые пути кормили. Кормили всех, кто оказывался в нужном месте, на пути следования товара. Способов кормления, собственно, было два: торговать или грабить. Причем чаще всего эти способы успешно совмещались.

Некий арабский купец, например, оставил нам историю о том, как судьба забросила его и его попутчиков в некий портовый городок. Царь принял их радушно, накормил и обогрел, помог починить их суда и дал им провизию в дорогу. Путники были растроганы до слез. Расставаясь с царем, однако, они прикинули (цифры складывались в голове как-то сами собой, помимо их воли – во всяком случае, купец пишет об этом без всяких эмоций и душевных мук, как о чем-то естественном и само собой разумеющемся), сколько денег они могли бы выручить, если бы захватили царя со свитой и продали бы его в рабство.

Алчность возобладала: царь со свитой неосторожно подошли к кораблям слишком близко, купцы, воспользовавшись численным преимуществом, захватили их, погрузили в отплывающие корабли, а затем с великой прибылью продали их на одном из невольничьих рынков.

В описании этой истории в изложении торговца нет ничего: никаких мук совести, никаких этических терзаний, впрочем – никакой особой похвальбы нет тоже, есть лишь скромное описание хорошо проведенной и прибыльной сделки.

В древности, когда только-только создалась древнейшая из известных нам цивилизаций – шумерская, – на землях земледельцев-шумеров не было меди. Ближайшее к ним месторождение находилось на расстоянии более 2000 км, в землях «Счастливой Аравии»[6], на территории нынешнего Йемена.

Верблюд еще не был приручен, преодолевать такие расстояния морем тоже получалось плохо, и караваны нагруженных зерном ослов двигались через всю Аравию. В Йемене, где каменоломни были единственным намеком на цивилизацию, продукты обменивали на медь. А все население тогдашней Аравии промышляло грабежом, гоняясь за караванами. Дело было рискованное – подготовленные к такому обороту событий караванщики вполне могли дать довольно жесткий ответ. Это заставляло небольшие рода кочевников объединяться для нападений.

Примерно в XXIV веке до н. э. на пути следования караванов появляются города, или, точнее сказать, стоянки, приюты для путников. Сильные племенные союзы, способные охранять оазисы от других, менее удачливых, начали строить собственные «таможни», предлагая купцам за небольшую долю от их имущества охрану и кров. Самые древние из аравийских городов появились именно в это время, разумеется, на основе тех самых стоянок. Но и после того, как нашлись другие источники меди, этот путь, на короткое время угасший было, с новой силой возродился уже несколько позже: «счастливая Аравия» была источником мирры и ладана, которые были так востребованы в средневековой Европе, а чуть позже стала важным перевалочным центром на пути пряностей и шелка.

В домусульманскую эпоху дилемма «торговать или грабить» так и не была решена в тех краях, зато с принятием ислама наступил поистине расцвет восточной торговли, торговать стало прибыльнее и безопаснее, чем грабить, хотя, как мы видели это в приведенной выше истории, грабить так и не перестали, рабы – обычный товар, отказываться от прибыли и проходить мимо нее было глупо.

По всему востоку, от Танжера и Момбасы до Шанхая и Брунея, протянулись городки, в которых тон задавали арабские купцы. Обращение в ислам было выгодным: захваченных в плен единоверцев предписывалось отпускать со всем имуществом, христиан и иудеев можно было обирать, но не убивать, с язычниками можно было делать что угодно. В городах и портах была четкая «тарифная сетка» для взимания пошлин – с мусульман положено было брать 2,5 % стоимости товара, с «людей книги», иудеев и христиан, – по 5 %, с остальных – по 10 %.

Собственно, нет ничего удивительного в быстром распространении далеко за пределами Халифата исламской идеологии – жизнь в сердце городов, на рынках, регламентировалась арабскими купцами, быть мусульманином было и безопаснее, и выгоднее.