Жестокая клятва (ЛП)

Трудно этого не делать, но я изо всех сил стараюсь позволить себе расслабиться. В основном я покупаю повседневную одежду: джинсы, топы, несколько платьев с запахом и много мягкой одежды для дома, поскольку подозреваю, что буду проводить там много времени. По предложению Аны я также выбираю два платья, которые подойдут для хорошего ужина или благотворительного мероприятия, поскольку она думает, что у Найла может быть возможность пригласить меня хотя бы на одно, пока мы все еще вместе.

— Пока вы женаты, — твердо говорит она, — если ему нужно будет посетить какое-то мероприятие, он возьмет тебя. У тебя должно быть что-нибудь красивое из одежды.

Я выбираю обувь и пару украшений в ближайших магазинах, в которые мы заходим. Нагруженные сумками, мы возвращаем их в машину, и Ана кивает, направляясь дальше по улице.

— Мне нужно немного посидеть, — говорит она, слегка морщась, когда переступает с ноги на ногу. — Давай перекусим. Как ты относишься к суши?

— Я никогда их не пробовала, — признаюсь я с легким смешком, и Ана усмехается.

— Тогда нет лучше времени попробовать сейчас. Поехали.

Она попросила Кларка отвезти нас за несколько миль отсюда в ресторан азиатской кухни фьюжн, который, по ее словам, является одним из ее с Лиамом любимых. Когда мы заходим внутрь, там прохладно и темно, воздух наполнен цитрусовым ароматом, а из динамиков на потолке доносится тихая музыка. Нас отводят в угловую кабинку с видом на город, и Ана протягивает мне меню, просматривая свое.

— Я сто лет не пила, — говорит она со смехом. — Я скучала по этому, пока была беременна. Не столько по вечеринкам, сколько просто по приятному сочетанию с едой.

— Я никогда по-настоящему не пила, разве что немного вина. И несколько раз текилу. — Я чувствую, как мои щеки слегка краснеют, вспоминая первую ночь с Найлом, как мы пили текилу и целовались за баром, когда, спотыкаясь, возвращались в его гостиничный номер. Начало всего этого.

— Ну после того, как ты родишь ребенка, я отведу тебя в хороший винный бар, который я знаю. — Ана просматривает меню. — Почему бы нам не заказать несколько блюд, и мы могли бы поделиться? Таким образом, ты сможешь определить, что именно тебе нравится.

— По-моему, звучит заманчиво. — Я понятия не имею, что из меню могло бы мне понравиться, поэтому с радостью откладываю его в сторону, просто прошу воды с лимоном, пока Ана заказывает саке для себя и передает официанту заказ на еду.

— Ты сказала, что понимаешь, — нерешительно говорю я, когда приносят нашу еду и мы ненадолго остаемся одни. Я нервно тыкаю пальцем в оранжевую полоску рыбы, лежащую передо мной. — О том, через что я прошла. Как? Я имею в виду… ты не обязана рассказывать мне, если не хочешь говорить об этом. Мне трудно даже долго думать о том, что произошло, не испытывая паники. Но если ты можешь…

— Прошло достаточно времени, и теперь это не кажется таким сложным, — задумчиво говорит Ана. — Хотя я была такой долгое время. Разговоры об этом, размышления об этом вызывали у меня приступ паники. Я не хотела выходить на улицу, на прием к врачу, на физиотерапию, ни на что другое. Это сделало все намного сложнее, чем должно было быть. И именно это случилось с моими ногами.

— Было еще что-то? — Я моргаю, глядя на нее, мгновенно сожалея о своем недоверии, но одного вида ее ног было достаточно, чтобы подумать о том, что могло вызвать подобные травмы.

Ана тихо и печально смеется.

— О, это было только начало. Повреждения на ногах появились у меня довольно давно, когда я пыталась связаться с Братвой Виктора и выведать информацию для моей лучшей подруги. Меня поймал один из главарей мафии, работавший с ними, и он уничтожил мои ноги, чтобы отправить сообщение. Раньше я была балериной, — добавляет она, и даже сейчас в ее словах сквозит глубокая скорбь.

— Это ужасно! — Я пораженно смотрю на нее. — И было, что-то еще хуже? Как ты все еще…

— Функционирую? — Ана криво смотрит на меня. — Вот почему я тебе это рассказываю. Долгое время я не жила. Даже когда мы с Лиамом впервые встретились, я была оболочкой человека. Моменты, которые я провела с ним в том безопасном доме, были одними из первых счастливых моментов, которые у меня были за долгое время, как выход на солнечный свет после долгой зимы. — Ее лицо смягчается, уголки губ приподнимаются в улыбке. — Это было началом улучшения. Но до этого было намного хуже.

Я наблюдаю за сменой эмоций на ее лице, и она аккуратно откладывает палочки для еды, поворачиваясь ко мне лицом.

— Я избавлю тебя от худших подробностей, но я и другие жены и женщины там, на конспиративной квартире, были похищены. Аника и Елена тоже, я думаю, ты их встречала.

— Дети? — Я в ужасе смотрю на нее.

Ана кивает.

— Я думаю, ты можешь понять, почему это произошло. Нас держали в плену в другом безопасном доме, выставленными на продажу на одной из вечеринок. Меня купил очень эксцентричный француз. Ему нравилось собирать поврежденные вещи и людей. В частности, девушек. Когда я попала к нему домой, я была одна.

— Боже мой, это ужасно.

Ана печально улыбается.