Жестокая сделка (ЛП)

Я оглядываю комнату, пытаясь успокоиться, мыслить сквозь туман боли и усталости. Здесь достаточно чисто и уютно, даже если все намного проще, чем то, к чему я привыкла. Это больше похоже на то, где наш персонал и охранники, которые были приставлены к дому, останавливались в доме моей семьи. Я готова поспорить, что Диего и его семья спят в гораздо более роскошных комнатах внизу, но мне на самом деле все равно. Простота этого напоминает мне номер Найла в отеле. Эта мысль на мгновение успокаивает, пока я не вспоминаю реальность ситуации.

Найл знает, что я солгала. Скорее всего, он теперь ненавидит меня, как и все здесь. То, что у нас было, ушло, разрушенное открытием, что я совершенно случайно выбрала худшего из возможных вариантов в качестве того, кому отдала свою девственность. В этих воспоминаниях больше нет утешения.

Мне нужно поспать. Я не сомневаюсь, что утром меня вытащат из постели, если я не встану в нужное время. Я смотрю на кровать, испытывая одновременно головокружительное желание упасть в нее и болезненный страх при мысли о том, что я буду спать в этом доме, еще более уязвимая, чем я уже есть.

Я с трудом вылезаю из своей одежды. Мои пальцы становятся толстыми и онемевшими, когда я пытаюсь снять рубиновое ожерелье и серьги моей матери, чувствуя себя вдвойне больной оттого, что эти вещи теперь технически принадлежат семье Гонсалес. Пока они могут быть моими, но ничто не помешает Диего взять все, что он захочет, и как только мы поженимся, все, что принадлежит мне, будет принадлежать ему. Включая семейные реликвии, такие как эти драгоценности. Я бы не стала возражать, если бы он продал или уничтожил их, просто чтобы оборвать последнюю связь, которая у меня есть с моей семьей. Я даже не знаю, позволят ли мне когда-нибудь увидеть их снова. Отца, маму, брата, Елену…Елена. Слезы наворачиваются на мои глаза, когда я думаю о возможности никогда больше не увидеть свою сестру. Если я буду вести себя хорошо, если я буду хорошей женой, Диего, возможно, позволит мне это, но мысль о том, чтобы быть с ним вечно, ложиться в его постель, рожать ему детей, заставляет меня чувствовать, что я предпочла бы умереть. Мысль о том, чтобы быть ему хорошей женой, послушной и покладистой, вызывает отвращение.

Я этого не вынесу.

Я чуть не рву платье, пытаясь снять его, но мне все равно. Оно уже испорчено, как и моя жизнь, и я больше никогда его не надену. Я больше никогда не хочу его видеть. Я оставляю его кучей на полу, хотя знаю, что это, скорее всего, разозлит Ренату, потому что я не могу заставить себя беспокоиться. Я разрываюсь между попытками выполнить как можно больше требований Диего и его семьи, чтобы избежать худшего из того, что он может мне сделать, и полным бунтом, насколько это в моих силах. Бунт был тем, что привело меня сюда в первую очередь, но я не думаю, что подчинение действительно остановит Диего. Я не думаю, что Диего хочет, чтобы я была покорной, по крайней мере сейчас. Он хочет наказать меня за то, что я сделала, сломать меня. Он рассчитывает получить от этого удовольствие, поскольку не может получить его, лишив меня девственности против моей воли. Не имеет значения, покорная я или мятежная. Он собирается мучить меня так или иначе.

С таким же успехом я могла бы не облегчать ему задачу.

Я знаю, что мне нужно как можно больше спать, но сначала я принимаю душ. Я хочу, чтобы ощущение его рук убралось с моего тела, и я оставляю свет выключенным, вхожу в душ со стеклянными стенками и включаю воду настолько горячую, насколько могу это выдержать. Мыло пахнет полевыми цветами, и я тру себя им снова и снова, пока не чувствую жжение, умываю лицо, а затем опускаюсь на кафельный пол, подтягиваю колени к груди и прижимаюсь к ним лбом.

Все развалилось. Я никогда не чувствовала себя такой одинокой. Сейчас я чувствую себя виноватой за то, что так гордилась собой, за то, что чувствовала себя такой победительницей, что осуществила свой безрассудный план. Я не просто допустила небольшую ошибку… я допустила фатальную ошибку.

Это будет иметь последствия на всю оставшуюся жизнь.

Я думала, что смогу перехитрить их всех, но, несмотря на всю мою браваду по поводу власти в кабинете моего отца, я знаю, что никогда не была более беспомощной. Я должна была следовать правилам. Я бы по-прежнему принадлежала Диего, но, возможно, он относился бы ко мне с некоторым подобием уважения, как подобает ценной невесте и будущей матери его детей, а не… Единственная ценность, которую я имею для него сейчас, это вместилище его жестокости и любых будущих сыновей, которых я могла бы подарить ему, чтобы он мог гарантировать, что сын его брата не унаследует бизнес.

Когда вода начинает остывать, я поднимаюсь с пола в душе и вытираюсь, закусывая губу, чтобы сдержать слезы. С мокрыми волосами в комнате становится еще холоднее, но у меня нет сил пытаться что-то сделать с камином, поэтому вместо этого я просто роюсь в шкафу в поисках чего-нибудь для сна. Я не хочу включать свет, я хочу оставаться в темноте, где безопаснее.