Жестокая сказка

Самый страшный ночной кошмар. Лес. Темнота. Девушка-блондинка. Запах ржавчины забивается в ноздри. Единственная лампа слепит глаза до такой степени, что они начинают слезиться. Затхлая вонь сарая вызывает тошноту.

Давай, Юля, вспомни. Давай же. Тебе не нужна ничья помощь. Сама справишься. Надо только постараться.

Зажмуриваюсь, воскрешаю кадры прошлого.

Мне четырнадцать лет. Выхожу из школы, иду домой одна. Артур со мной не общается. Боится, ведь Ахметов переломал ему руки, изувечил бедного парня. Вокруг светло. Очень знакомая улица. Чувствую укол в плечо. Жгучий.

Дальше ничего. Сплошная темень. Пустота.

Ахметов срезает веревки. Зажимает мой рот ладонью. Кусаю его до крови, вырываюсь и бегу, не разбирая дороги, мчусь вперед, ветви деревьев хлещут по щекам.

«Кис. Кис. Кис».

Кто это говорит?

«Кисонька, иди ко мне».

Там был кто-то еще. Не только Ахметов и незнакомая мне девушка со светлыми волосами. Там был другой человек.

«Держи ее. Лови! Быстро…»

Даже несколько. Несколько людей. Кто они?

Воспоминания слишком обрывочные. Не могу разобрать, различить одно от другого. Все сливается и теряется в общем потоке.

Голова раскалывается от боли. Виски наливаются свинцовой тяжестью. Меня начинает еще сильнее мутить.

Блок. Самый настоящий барьер. Мой разум отказывается вспоминать. Было гораздо легче принять другие события. А здесь часть меня действительно отказывается вспоминать.

Ладно. Нужно время. Просто немного времени.

Все эти «кис-кис» всплыли недавно, при перелете, прежде ничего похожего не помнила, сперва списала на ситуацию с Назаром, пусть работорговец и не бормотал ничего такого, иного объяснения не находила. Теперь понимаю: поспешила с выводами.

Ахметов меня «кисонькой» не звал. И все те голоса. Теперь я четко различала их, один за другим, несколько разных мужских голосов. Правда приближалась и ускользала. Дьявол раздери, я совсем перестала разбираться в происходящем.

Остаюсь в душе очень долго. Продолжаю напрягать разум, однако все старания оказываются напрасны. Кадры с Ахметовым вливались в сознание за миг. А тут… проклятый затык. Громадная плотина на пути пробуждающейся памяти.

Вытираюсь насухо, выхожу из ванной комнаты и невольно вздрагиваю. На кровати разложено алое платье. Ярко-красное. Кровавое. Интересный выбор цвета. Прохожу мимо, даже не дотрагиваюсь до нового наряда. Возвращаюсь в кресло, плотнее обматываюсь полотенцем, тереблю мягкую материю.

Вспоминай. Ну. Вспоминай.

Роняю голову на руки. Опять выстраиваю фрагменты, стараюсь определить верный порядок, различить побольше мелких деталей. Но нет, так это не работает. Успеха не достигаю. Тяжесть в затылке становится невыносимой, буквально взвываю. Назад откидываюсь. Задыхаюсь от волнения.

Поднимаюсь, меряю комнату шагами. Подхожу к окну, одергиваю занавески. Вдали пламенеет рассвет. Оборачиваюсь и смотрю на вызывающее платье. Ладно, если подумать, не такое уж и вызывающее, довольно закрытое, не особо обтягивающее. Вздыхаю и отправляюсь наряжаться, принимаю единственное доступное предложение. Размер подходит идеально, и это совсем меня не удивляет. Закономерность.

Ахметов все просчитывает наперед. Абсолютно все. Как же так вышло, упустил Графа? Позволил другому пройти впереди себя? И ведь был в городе, цветы прислал. Роскошные розы. Ароматные. До сих пор помню впечатляющий букет и раны от шипов на ладонях.

Ладно, не важно. Пока длятся мои критические дни, не придется ничего объяснять монстру. Сам не тронет раньше срока, значит, ничего не поймет. Потом найду способ выкрутиться. Разберусь.

Сейчас главное – вспомнить. Надо взглянуть страху в лицо. Не хочу никаких пробелов в памяти. Нужна четкая картина. Надоело плутать в бесконечном тумане.

Я отправляюсь изучать замок. Возможно, не самая лучшая идея, но других не возникает. Сначала даже тянет заглянуть к Ахметову, однако оживает инстинкт самосохранения. Нельзя дразнить голодного зверя. Верно?

«Проваливай».

Достаточно ясный приказ. Никаких иллюзий. Как велел, так и делаю. Проваливаю куда глаза глядят, продвигаюсь вперед по пустынному коридору. Наугад толкаю дверь за дверью. Везде заперто. Спускаюсь вниз по лестнице, прохожу по огромному залу, после сворачиваю и оказываюсь в холле, где на стенах висят разные картины. Не придаю им особого значения, следую вперед и вдруг наталкиваюсь на знакомое лицо. Замираю как вкопанная.

Марат. Старший брат Рустама. От одного взгляда на портрет током бьет. Содрогаюсь изнутри, ощущаю, холод забивается в груди. Смотрю перед собой, не в силах отвести взгляд.

Очень реалистичное изображение. Прямо пробирает.

Мужчина застыл в угрожающей позе. Напряжен каждый мускул. Кулаки сжаты. Готов броситься в атаку. Прирожденный хищник. Черные глаза прожигают насквозь, полные губы кривятся в зверином оскале. Черты лица жесткие, будто высечены из гранита.

Как он похож на Рустама. Один в один. Особенно сейчас, когда тот повзрослел, стал еще злее и опаснее. Животная ярость пульсирует, ощущается даже сквозь полотно портрета. Пугающее чувство.