Жестокая тишина

Когда они подъехали к дому, Пандора не знала, стоит ли позвонить в дверь. Она боялась, не испугает ли Полетт безумный облик Хэммонда. Надо позвонить, решила она, но не для того, чтобы он открыл им дверь, а просто чтобы предупредить, что они вернулись. Предупредить? Хэммонд даже не знает, что Пандора уезжала, чтобы забрать из школы дочь.

Выйдя из машины, они услышали музыку, которая играла очень громко. Пандора оглянулась, чтобы убедиться, не подглядывает ли за ними соседи. Музыка была слышна по всей улице.

– Это Стравинский? – спросила Полетт. Она знала, что «Весна священная» – одно из любимых произведений отца. Она часто слышала ее, когда отец работал в своем кабинете. Теперь Полетт видела испуг на лице матери, вызванный этими звуками. Пандора отперла входную дверь, и ее оглушили звуки «Весны священной», включенной на полную громкость. Она инстинктивно схватила Полетт за руку и быстро захлопнула за собой дверь. Хэммонда нигде не было видно. Ей казалось, что он должен быть на кухне, хотя музыка ревела в его кабинете наверху. Пандоре показалось, что полоса несчастий, начавшаяся с исчезновением Хэммонда, стала сценами некоего музыкального произведения, в котором она входила в одну комнату за другой в своем доме, чувствуя нарастающий страх перед тем, что может обнаружить. Была ли эта сцена кульминацией?

Хэммонда на кухне не было. Полетт отказалась от коки и молока, которые предложила ей Пандора. Она хотела только видеть отца. Она пыталась представить его себе. Пандоре музыка безумно действовала на нервы. Она желала только одного – чтобы это прекратилось, чтобы дом покинула веселящаяся пьяная компания. Полетт тоже это почувствовала. Пустая кухня, в которой звучала эта музыка, производила жуткое впечатление. А Полетт еще ничего не знала о психическом состоянии отца.

– Пойду поищу папу, – сказала Пандора. – Наверное, он в кабинете.

Она хотела, чтобы Полетт посидела на кухне, пока она попытается поговорить с Хэммондом, убедить его, чтобы он не пугал девочку. Но Полетт не хотела оставаться одна. Она не отходила от матери, прижимаясь к ней, словно испуганный щенок.

Они вернулись в холл, взглянули наверх и увидели Хэммонда, спускавшегося по лестнице. Полетт ахнула. Ей хотелось отвернуться, но она не смогла. Ей хотелось закричать, но они не закричала. Пандора не секунду закрыла глаза, ее всю передернуло.

– Алек!

Хэммонд был абсолютно голым. С него стекала вода, как будто он только что вышел из душа. Темные волосы облепили бледное лицо, а пенис был выкрашен в красный цвет. Хотя эрекции не было, он немного приподнимался. Он сказал спокойно, как показалось, вполне здраво:

– Полетт, подойди и поцелуй своего папочку.

Полетт громко закричала и вырвалась из рук Пандоры, подбежала к входной двери, толкнулась в нее, затем с трудом отворила и выскочила на улицу. Пандора слышала ее крики, полные ужаса и смятения.

Хэммонд стал спускаться к Пандоре.

– Алек, как ты мог? Зачем ты это делаешь? – Пандора чувствовала дурноту и слабость. – Ты омерзителен! – Она не хотела этого говорить, нельзя так говорить человеку, который явно не в своем уме, своему мужу, которого она любит. Он приблизился к ней. Казалось, его ярко-красный пенис начинает возбуждаться. Музыка стала просто оглушительной. В ней слышался звон скрещивающихся шпаг, стоны пронзаемой сталью плоти.

– Убирайся прочь от меня! – закричала Пандора, чувствуя, что теряет самообладание. Она выбежала из дома, захлопнув за собой дверь. Спустя несколько секунд Хэммонд сел на ступени.

Пандора отвезла Полетт к Уингам. Не переставая рыдать, Полетт спрашивала мать:

– Что случилось? Что с нашим папой?

– Не знаю, дорогая. Я не знаю.

Ей казалось, что Полетт во всем обвиняет ее.

– Но почему он это сделал? Он был ужасен!

– Он болен. Я не знаю, что с ним.

– Тебе нельзя туда возвращаться. – Полетт пыталась справиться с охватившим ее ужасом. Ей хотелось вычеркнуть из памяти отца в таком виде. – Останься со мной, – попросила она.

Ничего, это еще не конец! Теперь Хэммонд вернулся и готов действовать, теперь-то уж он завершит свое дело. Убьет их обоих! Он взглянул на свой эскизный ящик. Они хотели промыть ему мозги. Да, пытались это сделать, придурки. Но у них ничего не вышло. Их лекарство не подействовало. Это он здорово придумал – выйти к ним голым. Теперь Дора, его обожаемая жена, думает, что он сошел с ума. Глупая стерва, она поверила в это! Хэммонд улыбнулся. Теперь ему остается только… только… только… Как же звали ту девушку? Которую Уайлдмен убил в Аризоне? Ведь было же у нее имя! О черт! Может быть, Полетт. Нет. Ничего, сейчас он вспомнит, конечно, вспомнит. Голова у него совершенно ясная.

10