Жестокая жара

— Точно, именно та лестница. — Он осмотрел решетку. — Здесь есть петли, значит, предполагается, что ее можно открыть. Смотри, она закрыта вот тут. — Он указал на дыру в металле размером примерно с монету в двадцать пять центов, сюда был ввинчен болт с шестигранной головкой.

— Поняла. — Никки просунула пальцы в отверстие и попыталась повернуть болт. — Сидит крепко. Если бы только вывернуть этот болт, мы могли бы спуститься вниз.

— Шутишь, что ли? Ты серьезно предлагаешь взломать эту штуку и лезть вниз среди ночи, прямо сейчас?

— Совершенно серьезно.

— Мне нравится твой образ мыслей. Но, может быть, проще будет позвонить в МТА или Департамент парков и мест отдыха, пусть они сами открывают?

— После окончания рабочего дня? — Никки покачала головой. — И, кроме того, я думаю, что бюрократические проволочки и согласование со страховыми компаниями займет кучу времени, и нам с тобой спускаться вниз придется уже на ходунках, — и добавила: — С каких это пор ты вспоминаешь об осторожности?

— Наверное, потому что ты меня пугаешь. У тебя вид, как у рвущейся вперед собаки, которой не помешал бы поводок-удавка.

— Я устала ждать. Рук, я ждала десять лет. И сейчас я чувствую, что разгадка рядом. — Она вновь попыталась повернуть болт голыми руками, понимая, что это бесполезно. — Я не хочу, чтобы она от меня ускользнула.

Рук угадал ее настроение и сказал:

— Для этого нам понадобится какой-то инструмент.

— Вот теперь я слышу голос Рука, которого знаю.

Он огляделся по сторонам, словно ожидая, что инструмент внезапно материализуется, но чуда не произошло. Никки указала на противоположную сторону Бродвея и заметила:

— Вот тебе и жестокая ирония. — В ста метрах от них находилась погруженная в темноту слесарная мастерская. — Все закрылись на ночь.

— Можно им позвонить. — Затем Рук, видя ее нетерпение, воскликнул: — Нет, вламываться туда мы не будем! Может, я не всегда знаю, где начинается запретная зона, но кража — самый верный способ оказаться за решеткой.

Никки пнула люк носком туфли.

— Если Николь действительно спускалась туда, у нее был ключ, либо она знала другой вход.

— Нам нужен только гаечный ключ, чтобы вывернуть этот болт. Или, если он откажется проворачиваться, — ротационный резак, чтобы срезать головку, — сказал Рук. — Парни из «Войны на складе»[145]постоянно ими пользуются. Режут навесные замки, как масло.

— И ты среди ночи найдешь открытый магазин инструментов?

— Нет, но у меня есть вариант получше. Помнишь Джей-Джея? — спросил он, имея в виду управляющего домом, в котором жила известная обозревательница отдела светской хроники; недавно Никки с Руком расследовали ее убийство.

— Джей-Джей — это управляющий домом Кэссиди Таун?

— Да. Он живет совсем недалеко, на Семьдесят восьмой. У него можно найти все, что душе угодно.

Это означало получасовое ожидание, но Хит согласилась, что самый лучший план — отправить Рука к Джей-Джею. Она собиралась остаться на месте и поискать другие входы на заброшенную станцию. Садясь в такси, Рук крикнул:

— По-моему, мы наконец-то напали на след, а?

Никки лишь пожала плечами, глядя на удалявшуюся машину. Ей уже столько раз приходилось нападать на след, который вел в никуда.

Но сейчас у нее возникло новое чувство: не просто радость от найденной зацепки. Детективу Хит — осторожной, уравновешенной, не склонной к спешке — казалось, будто ее толкала вперед чья-то невидимая рука. Подобное ощущение уже не раз посещало ее во время расследования этого дела. Например, в тот момент, когда она прыгнула в люк в гостиной заброшенного дома в Бэйсайде. Или начала погоню за убийцей Дона без прикрытия и поддержки. Или позволила заманить себя в ловушку у Хай-Лайна. Такая неосторожность была ей чужда, собственные порывы вызывали у нее беспокойство; Никки стремилась подавить их, отгородиться.

«Что случилось?» — спрашивала она себя. Может быть, она неадекватно оценивала ситуацию, может, все-таки страдала от посттравматического стресса? Или ее драгоценная способность отстраняться теперь начинала ей мешать и она пыталась довериться инстинкту, внутреннему голосу? Или ее действительно вела какая-то неведомая сила?

А может быть, она просто свихнулась на почве этого расследования?

В любом случае в те минуты, когда Никки кружила по Бродвею, в буквальном смысле пытаясь отыскать дверь в прошлое, у нее возникло ощущение близости к цели, и она забыла об осторожности. Именно поэтому, спустившись в метро на станции «96-я улица» и не обнаружив на платформе ни души, она дошла до самого въезда в тоннель, заглянула туда и попыталась разглядеть заброшенную станцию. Никки вцепилась в стальные перила, свесилась над путями и посмотрела в тоннель. Там было совершенно темно, только два красных огонька светились неподалеку, словно предупреждая об опасности. Она не видела Призрачную станцию, однако до той было не больше полутора кварталов. Никки прислушалась, и, не услышав рокота поезда, принялась размышлять о том, успеет ли добежать до платформы.

А затем Хит перестала размышлять и прыгнула вниз.