Жестокие ангелы

Но, несмотря на то что мой разум был заполнен мыслями об Эмилии, часть его активно занималась подсчётами: как содержание двух клерков скажется на росте моего долга. Вот что сделали со мной десять лет работы в службе безопасности.

К тому времени, когда я добрался до Ап-скай Стэйшн, по моей спине тонкими струйками лился пот. Я прошёл по обшарпанным коридорам к офису командира Баркли. Мы миновали целый рой клерков, трудившихся в тишине. Я бросил в их сторону столько взглядов, насколько у меня хватило смелости, отыскивая глазами форму Хамада и задаваясь вопросом, до какой же степени плохи мои дела, что даже его присутствие показалось бы мне приятным и успокаивающим.

Когда мои новые клерки и я вошли в офис, мы нашли командира Баркли, пребывающего в полном одиночестве. Он стоял у окна, рассматривая Ап-скай-парк. Снаружи как раз в этот момент мигнул свет. Он жестом указал мне на стул у стола с полным графином воды на нём. Я выпил две чашки слишком поспешно для того, чтобы проявить учтивость, но моё горло полыхало, и я не собирался упускать свой шанс промочить его.

Баркли наблюдал за мной, не говоря ни слова, пока я не поставил чашку на стол.

— Что произошло? — просто спросил он.

Я чувствовал присутствие клерков за своей спиной. Клянусь, ощущал на себе их взгляды, скользящие вверх и вниз. Я оставил это без внимания и дал такой банальный и основанный на фактах отчёт, на какой оказался способен: как мы засекли корабль Капы, как преследовали его и захватили и как всё пошло не так.

Баркли слушал, нахмурившись. Его тёмные густые брови низко нависли над глазами.

— Он был вам знаком?

Вот оно. Я знал, что он спросит. Не мог не спросить.

— Мы выросли вместе на Обливионе и во времена массовых волнений были вместе.

— А потом в академии.

— Да.

«Сохраняй спокойствие, — приказал я себе. — Держи себя в руках. Пусть задают вопросы. Не говори ничего лишнего».

— Он объявился снова всего несколько дней назад?

Конечно, конечно. Никаких эмоций на лице.

— Да.

— И вы не подумали о том, что это стоило довести до чьего-либо внимания. — Мой командир сердито взглянул на меня. У меня было такое чувство, будто он пытался что-то сказать мне. Эта мысль билась в моём мозге, но я не мог ничего понять. Между нами никогда не было взаимопонимания. Мы и не стремились к нему.

— Он сказал, что его работа оплачиваема и законна. Я поверил. Я ошибся.

Я так устал. Я так хотел домой. Знал ли отец о том, что все идет не так? Где Эмилия?

Баркли долго смотрел в окно, не переживая теперь о том, увижу ли я за его спиной руки, сжатые в кулаки.

— Потребуется ваша помощь с уцелевшим двигательным отсеком, — произнёс он. — Клерки желают тщательно обыскать и осмотреть его, чтобы понять, как далеко могут зайти пираты в нарушении протокола безопасности. Если вы вносили изменения в команды, вы должны продемонстрировать им всё, что вы делали.

— С почтением, командир, — сказал я. — Будет непросто метаться между Обитаемой зоной 1 и выполнением обязанностей, связанных с праведниками.

— Некоторое время отсек будет находиться здесь.

Я достойно встретил безучастный взгляд Баркли. Сердцевина корабля — действующий ГПД-двигатель — был невероятно желанной добычей. В Руководстве полётами он был бы классифицирован как крайне опасный, но, если кому-то удалось бы осмотрительно воспользоваться обстоятельствами, если бы кто-то знал, к каким именно людям обратиться, какие именно документы подкорректировать и отправить, его потенциальная стоимость превысила бы сумму среднегодового долга. Особенно если бы этот кто-то имел доступ к нужным людям в среде клерков.

— Да, командир, — сказал я.

Я поймал себя на том, что опять вопрошаю себя о том, куда подевался Хамад. Баркли мог добиться от него оказания услуги, чтобы позволить ему сохранить свою должность здесь.

Я коротко кивнул в знак согласия. Если Баркли хотел продать сокровенную часть корабля с аукциона, мне это было безразлично. Если Хамад участвовал в этом деле вместе с ним — не моё дело. В первую очередь я хотел узнать, на что Капа успел наложить свою лапу.

Баркли снова напустил на себя сердитый вид, пытаясь ещё раз заставить меня понять значение его молчания. Я просто оглянулся назад. Вспомнил. «Я устал. Я проголодался. Отпустите меня домой».

— Свободны. Ночь в вашем распоряжении, пока вы не потребуетесь клеркам.

— Спасибо, командир. — Я отвесил официальный поклон, получил в ответ пренебрежительный кивок и ушёл. Мои новые клерки — за мной по пятам.

У меня должен был вызвать подозрение тот факт, что они не понизили меня в чине. Но не вызвал. Я предположил, что у командира Баркли нет достойной замены. Все те годы, что я не причинял никаких беспокойств, следовал приказам и поддерживал беспокойства, доставляемые обливионцами, на приемлемом уровне, принесли свои дивиденды.

Вот что делает с вами надежда, когда она вам непривычна. Очень похоже на опьянение. Вы не осознаёте, какой вред себе причинили, пока не проявятся все последствия весёлого кутежа.