Жестокие игры (Лира 2)

  Забывать, впрочем, получалось редко.

  Помню, тем летом каждое утро начиналось с мысли: 'До сентября осталось пятьдесят девять...пятьдесят пять... пятьдесят дней', и мне хотелось завыть, натянуть на голову одеяло, и никогда-никогда не просыпаться. Если бы не Тим...

  Боги, если бы не Тим, я бы рехнулась. Это он вытряхивал меня из хандры, точно так же, как из самума боевого транса, это для него я заставляла себя каждое утро вставать с постели, для него пыталась вести привычный образ жизни - я ведь видела, как он волнуется, как боится, что я что-нибудь с собой сотворю. Однажды он застал меня с кинжалом у виска, и, кажется, решил, что я хочу порезать себе лицо. Или горло.

  - Не смей!

  - Отвяжись, мои волосы - что хочу, то и делаю!

  -Ты... Стрижешься? - тихо спросил Тим, прислоняясь к стене.

  - Нет, в носу ковыряюсь, - огрызнулась я.

  - Лира, маленькая моя... Пообещай, поклянись мне, что ты ничего с собой не сделаешь... Я прошу тебя. - Тим отобрал кинжал, обнял меня. - Пожалуйста, Лира, пообещай...

  *

  Первые три недели были самыми сложными. Я в буквальном смысле на стену лезла - от злости, от безысходности, от нежелания играть роль - быть! - девкой Йарры. А приходилось. Ко мне зачастили визитеры. Ко мне. Визитеры. Представляете? Помню, первым, буквально через день после отъезда графа, явился меотский торговец. Имя еще у него было невыговариваемое - Вабилевс-что-то-куда-то. Я как раз из зверинца выходила, вся в соломе, с перьями в волосах, в старой одежде, в которую намертво въелся кислый дух созданий Леса. Вы бы видели лицо Вабилевса, когда один из оруженосцев указал глазами на меня! Но, надо отдать должное, купец быстро пришел в себя и рассыпался в комплиментах. Угу. Как я прекрасна и прочее-прочее. А мне пришлось пригласить его на обед.

  - За каким брыгом он явился?!

  - Привыкай, - философски сказал Тим, поправив мне стоячий воротник короткой, на пару ладоней ниже бедер, туники. - Теперь просители к тебе косяком пойдут. Ночная кукушка, и все такое... Ай!

  - Еще одна такая шуточка, и я тебе зуб выбью.

  - Понял, больше не буду, - поднял руки Тимар.

  - Лучше скажи, что мне с купцом делать, - проворчала я, пытаясь разобрать колтун в волосах.

  - Да ничего, - пожал плечами Тим. - Предупреди, что к делам графа ты отношения не имеешь, но обязательно передашь прошение секретарю. Мне, то есть. Подарки бери, если понравятся, от денег отказывайся.

  - Мне еще и деньги предлагать будут?

  - А как же...

  Предлагали не только деньги. В обмен на обещание 'обязательно передать графу нижайшую просьбу' мне пытались всучить украшения, ткани, меха, лошадей, щенков, птичек - юные леди так любят канареек! - редкие алхимические ингредиенты, заряженные накопители, антикварные книги и ценные бумаги.

  - А Галия это все принимала?

  - Когда как. Если была уверена, что граф удовлетворит прошение, могла еще и довесок потребовать.

  - Ого! - невольно восхитилась я предприимчивостью бывшей любовницы Йарры. - А откуда она знала, что он подпишет, а что нет?

  - В отличие от некоторых, она интересовалась его делами, - съязвил Тим, оторвавшись от документов.

  - Пф!

  - Не фыркай, лучше счета проверь. Я не успеваю...

  С купцами, рыцарями - да-да, они тоже рвались ко мне, лордами я была неизменно вежлива и осторожна в словах, и за мной закрепилась слава оригинальной, но весьма мудрой особы. Я всегда была умной девочкой, и прекрасно понимала, что как бы я не относилась к Йарре, в глазах остальных в доме Первого Советника Княжества Райанов должны царить тишь да гладь. Это потом я могла орать в пустых залах, срывая голос, разбивать в щепки макивары и падать замертво на турнирном поле, намотав в кроссе не один десяток лиг. Это потом Тим, качая головой, уводил меня в спальню и помогал натереть сведенные судорогой мышцы лечебной мазью, укладывал в постель и, как в детстве, читал мне вслух. А по утрам я натягивала радушную улыбку на лицо и замшевые митенки на сбитые костяшки рук:

  - Доброго дня, господа. Добро пожаловать в замок Йарра. ...О да, мне тоже очень не хватает Его Сиятельства.

  Зато на решивших выразить свое почтение леди, еще недавно входивших в свору Галии, я отыгрывалась по полной - хамила, грубила, изводила, с милой улыбкой доводила до слез, будучи уверенной, что ТЕПЕРЬ они все проглотят. Я ведь помнила, прекрасно помнила их смешки, колкости, завуалированные и прямые оскорбления, которыми они осыпали меня с подачи Галии. И теперь мстила. С прямо-таки садистским удовольствием.

  - А ты жестокая, - заметил Тим, услышавший мою отповедь набивающейся в друзья девице. - Зачем ты это делаешь?

  Я мрачно улыбнулась, глядя из окна библиотеки, как несостоявшаяся подруга усаживается в карету, размазывая по лицу слезы.

  - Когда мне было десять, эта милая девушка сказала, что место смесков - у свиного корыта, а не в графском замке. Назвала меня Хрюшкой, бросила на пол пирожное и предложила его съесть.

  Смесками называют тех, у кого доля райанской крови меньше четырех пятых. Мой отец был райаном, а мать - лизарийкой.

  - Почему ты мне не рассказала?!

  - А что бы ты сделал?..

  Тим грязно выругался.