Жестокие игры [сборник]

От приятных мечтаний его отвлекли показавшиеся вдали стройные фигурки двух девушек, голосующих у обочины дороги. И опережая сознание, он автоматически снизил скорость и притормозил: “Оделись девчата слишком легко для позднего вечера. Дрожат в своих коротких сарафанчиках. Высокая чернявая стропила еще держится, а пухлая блондиночка совсем посинела. Я бы сумел ее согреть в постели. Хотя мне уже далеко за пятьдесят и вроде бы не пристало за молоденькими девчонками бегать. Остается только поболтать с попутчицами на вольные темы”.

И опустив стекло, Зудов с напускной веселостью поинтересовался:

— На дискотеку в столицу собрались красавицы? Садитесь подвезу.

Чернявая окинула любезного водителя наметанным взглядом и покачала головой:

— Нет, дядечка, нам никуда не надо. Мы тут работаем.

— Как работаете?

— Откуда ты такой непонятливый выискался? Неужели не ясно? Богатеньких клиентов тут снимаем.

— И она тоже?

— Нет, она наблюдатель из ООН. Ты только посмотри на него, Люська! Похоже папик на тебя здорово запал. Я не в претензии.

Зудов с оторопью смотрел на стеснительно потупившую глаза блондинку:

“Да она же совсем сопливая девчушка! А туда же! Но как же хороша стерва! Если уеду, то до конца жизни жалеть буду. Неужели все так просто: плати деньги и обладай такой юной красотой. Интересно, сколько она запросит? Ведь девки по ошибке на чужую иномарку запали: думают, что я богач. А у меня всего капитала пятьсот “зеленых” дома в чулане спрятано. Не отдавать же их все, пусть даже и за неземное удовольствие!”

И высунувшись из окна, Зудов, стараясь придать себе уверенности, как можно непреклоннее предложил:

— Даю сто “баксов” за беленькую. Но с одним условием: едем ко мне домой на всю ночь до утра.

Чернявая повернулась к подруге:

— Не густо! Но ты, Люська, соглашайся. Сегодня нам не фартит. Всех уже разобрали, а мы уже третий час в простое. Если вообще никого не подцепим, твой Юрка опять экзекуцию устроит.

Блондинка приподняла голову и, быстрым цепким взглядом скользнув по лицу клиента, тут же вновь отвела глаза в сторону.

“Надо же стесняется! Наверняка, только недавно начала путанить. Не от хорошей жизни здесь на шоссе мучается и сама себя ломает. Спасти бы ее! Да куда мне безработному водиле. А были бы деньги, то непременно увел бы отсюда! Но чего она медлит?! Неужели откажет? Ну вот, наконец, решилась и лезет в салон».

А Люська, сев рядом с водителем, намеренно подтянула юбку не очень высоко, чуть выше колен:

“Больше не надо. И так старый козел возбудился сверх меры. Ох, и любят старички стыдливых девиц. Насочиняю ему про неудачное поступление в институт и отсутствие денег на обратную дорогу, вот простачок и растает».

И Люська, включаясь в привычную игру, принялась неестественно громко хохотать, откликаясь на грубоватые шутки любвеобильного водителя.

По мере приближения к дому Зудов волновался все сильнее: “До чего же красива девчонка! Все при ней! А как смущается, когда на поворотах нечаянно прижимается своим бедром ко мне! Неужели уже через несколько минут она окажется в моих объятиях?!»

И дрожа от нетерпения, Зудов, продолжал гнать автомашину вперед, словно боялся опоздать на долгожданное свидание.

На следующее утро Люська проснулась поздно. Лежала тихо, жадно вдыхая давно забытый запах чистой накрахмаленной простыни, и прислушиваясь к позвякиванию посуды на кухне. “Похоже, папик готовит завтрак на двоих. До чего же он был нежен и заботлив ночью. Всегда бы попадался такой клиент! Правда, сначала плел какую-то чепуху про готовность помочь, а потом признался, что машина не его, и он без денег. Зря только вечером пластилиновый оттиск с ключей от его квартиры сделала. Да и папика жалко! Юрка из него котлету сделает. Сам же сволочь меня на панель толкнул, а теперь ревнует!»

Дверь открылась, и в комнату вошел аккуратно одетый и благоухающий дезодорантом хозяин, держащий в руках поднос с бутербродами и чашкой дымящегося кофе. Люська восхищенно присвистнула:

— Ну, ты, папашка, даешь: обслуживаешь меня по первому разряду!

Втягивая в себя ароматный темно-коричневый напиток, Люська блаженно щурила глаза: “До чего же жизнь иногда бывает приятна! Жаль только редко!”

Закончив завтрак, протянула опустошенный поднос Зудову и, вздохнув, попросила:

— Отвернись, я вставать буду. Мне пора! Да и рассчитаться пора.

— Да, да я понимаю. Сейчас, подожди минутку.

“Смотри, как засуетился и взгляд виноватый, словно у нашкодившего кота. Интересно, куда он направился за деньгами?” Люська быстро вынырнула из-под одеяла и, сноровисто натянув на голое тело сарафан, осторожно ступая босыми ногами, выглянула в переднюю. Заметив полуоткрытую дверь в полутемный чулан, бесшумно приблизилась и заглянула во внутрь. Раздвинув старые пальто и куртки, хозяин пробрался к низенькой тумбочке и достал из нее старый запыленный сапог, из которого вынул несколько зеленых купюр. Поспешно отделив одну из них, остальные с суетливой поспешностью вернул на прежнее место.

Быстро вбежав назад в спальню, Люська начала торопливо собираться, лихорадочно обдумывая только что виденное: