Жестокие намерения (ЛП)

— Как же мне это не нравится, — признается Трент. — И, если этот ублюдок Лаудер еще раз тронет мою женщину пальцем, я сравняю его с землей.

Я твердо верю, что это все, что я для него значу.

Собственность.

Символ статуса.

Хорошенькая птичка, которую можно держать запертой в клетке.

Игрушка, с которой можно поиграть, когда у него будет настроение.

— Я могу отклонить любые непрошенные знаки внимания. А Оскар и Луи почти не отходят от меня. — За исключением тех случаев, когда я шантажом заставляю их оставить меня одну, но элите не нужно об этом знать.

— Твоим телохранителям запрещено находиться на территории школы, детка, — говорит Трент, останавливаясь перед дверью. — Тут ты наиболее уязвима.

— Спасибо за вотум доверия, — огрызаюсь я.

— Детка. — Он обхватывает мое лицо ладонями, беспокойство мелькает на его лице, что является большой редкостью.

Бывают краткие моменты, когда я вижу другую сторону Трента. Вспышки того маленького мальчика, которым он был раньше. Моменты, когда я верю, что он может быть способен что-то чувствовать. Но они так мимолетны, что я обычно забываю об их существовании.

Глядя на него сейчас, на прозрачный страх на красивом лице, было бы легко влюбиться в него. Но я никогда не забываю монстра, который живет внутри. Я не могу себе этого позволить. Не тогда, когда на карту поставлена моя жизнь.

— Я знаю, что ты можешь постоять за себя. Но эти ребята пришли сюда не без определенной цели. Они что-то замышляют, и мне не нравится оставлять тебя уязвимой.

Без предупреждения он целует меня. Обычно я отталкиваю его, когда он пытается проявить какую-либо близость. Но в новой игре решаю изменить ситуацию и целую в ответ, чувствуя его приятное удивление, когда не сопротивляюсь.

Конечно, Трент есть Трент. Он должен владеть моментом: хватает меня за задницу, прижимая вплотную к своему телу, втискивая язык мне в рот и пожирая меня. Чем дольше мы целуемся, тем тверже становится его член. Он полностью игнорирует нашу аудиторию, и, если бы он не был таким придурком, мне бы, наверное, это даже понравилось. Спустя несколько минут кто-то прочищает горло, и мы отрываемся друг от друга. Дрю дает Тренту подзатыльник.

— Это было чертовски отвратительно, и теперь я не могу этого развидеть.

Трент ухмыляется, хватая меня за грудь через рубашку, чтобы еще больше разозлить его. На этот раз я, не колеблясь, шлепаю его по руке.

— Ты такая свинья.

— Но я твоя свинья, — парирует он, покусывая мочку моего уха.

— Повезло мне. — Вместо того, чтобы как обычно использовать свой саркастический тон, я лучезарно ему улыбаюсь.

— Становится все более убедительным. — Чарли хихикает мне в ухо, и я тоже шлепаю его, вытаскивая лучшую подругу из объятий брата, и беру ее за руку.

— Проваливайте, неудачники. Мы уходим. — Я не жду их ответа, открываю дверь и втаскиваю Джейн внутрь вместе со мной.

Все утро горячей темой для сплетен являются две вещи: публичное разоблачение Рошель и прибытие новых парней. Заведение гудит от возбуждения, и я никогда не видела, чтобы кафетерий был так переполнен. Чед и Вентворт дежурят у дверей, следуя приказам элиты. Они не пускают внутрь бедолагу, которого заставили припарковать «Феррари» Джексона, и девушек, что флиртовали с ним этим утром. Они стоят там, спорят, плачут и топают ногами, в то время как болван послушно уходит, понимая, что нарушил свод правил, даже если это не его вина.

Парни отступают в сторону, чтобы позволить нам с Джейн войти, и уважительно кивают. Мы идем к нашему обычному столику, а Трент вскакивает, выдвигая для меня стул.

— Привет, дорогая. — Он улыбается, прежде чем чмокнуть меня в губы нехарактерным сладким жестом. — Садись. Я уже принес тебе обед.

Я часто моргаю и стою, как вкопанная, думая, что это не просто так. Возможно, у него проснулась совесть, и он сожалеет о случившемся с Рошель. В любом случае, я в любой день предпочту приятного Трента сварливому и сквернословящему.

Как всегда, Джейн садится рядом с Дрю, и они долго целуются, а Чарли сидит по другую сторону от меня, без компаньонки. Остальная часть нашего стола занята старшими членами внутреннего круга. Трент кладет руку на спинку моего стула, придвигаясь ближе. Я бросаю на него подозрительный взгляд.

— Почему ты такой милый?

— Я не думал, что быть милым со своей невестой преступление?

— А что насчет Рошель?

— Я знал, что ты ревнуешь. — Трент не может сдержать ухмылки.

Я закатываю глаза, накалываю вилкой кусочек курицы и засовываю его в рот, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего.

— Я покончил с ней. Даю тебе слово. — Он наклоняется ближе ко мне. — Ты знаешь, что ты единственная, кого я люблю и уважаю.

— Ты любишь меня? — я недоверчиво выгибаю бровь.

— Почему ты вообще сомневаешься в этом? — хмурится он.

— Потому что ты, кажется, ненавидишь меня больше, чем любишь.

— Я мог бы сказать тебе то же самое.

Он мог бы, и в моем случае это было бы правдой. Он проводит рукой по моим волосам, обхватывает меня за шею и притягивает к себе. Его губы касаются моих в мягком поцелуе, на который я никогда не верила, что он способен.