Жестокие намерения (ЛП)

— Ты не можешь быть серьезным? — выпаливаю я от подступающей к горлу паники, и глазами умоляю Сойера, кажется, что только у него есть хоть капля порядочности и самообладания.

— Тебе нужно сыграть роль соблазнительницы, а этот наряд и сиськи, — говорит Кэм, размахивая руками перед моей грудью, — не прокатят.

Острая боль пронзает сердце, но я отбрасываю чувства сторону. Я выполню все, что они от меня хотят. Игра изменилась, и для защиты Джейн я сделаю все. Она не виновата, что втянута в это. Вина полностью на мне, и моя работа — следить за тем, чтобы видео никогда не вышло в эфир. Это уничтожило бы мою лучшую подругу и, скорее всего, заставило бы Дрю совершить убийство. Я, конечно, была не против покончить с кем-нибудь из этих придурков, но предпочла бы, чтобы мой брат не попал в тюрьму.

— Хорошо. — Я задираю майку, швыряю ее в лицо Кэму, и говорю усмехающемуся Джексону. — Дай мне лифчик.

— Нет. — Кэм бросает топ на землю, выхватывая пуш-ап у Джексона. — Не ты устанавливаешь здесь правила.

Я нигде не устанавливаю правил, но это не поможет, поэтому сжимаю губы.

Кэм движется, как охотник, заманивающий в ловушку свою добычу. Свободной рукой он одним умелым движением расстегивает тонкий кружевной лифчик, стягивая бретельки с рук, пока он не спадает, оставляя меня топлесс.

Я покраснела от ощущения на себе горячих взглядов, но продолжаю смотреть вперед сквозь этого ублюдка, не давая им удовольствия узнать, насколько я унижена. Прохладные пальцы касаются одного соска, и мой живот скручивается.

— Не трогай ее, — говорит Кэм, отмахиваясь от руки Джексона.

— Да ладно тебе, чувак. Ты должен ее трахнуть. По крайней мере, позволь мне пососать эти восхитительные сиськи.

— Как я уже сказал, я буду единственным, кто прикоснется к ней. Ты не можешь себя контролировать.

— Это чушь собачья, и ты это знаешь. Ты тоже не можешь скрыть свой стояк. Я, бля*ь, вижу выпуклость на твоих джинсах.

Прохладный воздух кружится вокруг моей обнаженной груди, и чем дольше это продолжается, тем сильнее я закипаю.

— Просто надень на нее этот чертов лифчик, — разочарованно говорит Сойер. — Нам есть чем заняться, если только гормоны полностью не уничтожили функции твоего мозга.

— Не разговаривай со мной этим гребаным поучительным тоном, — рычит Кэм на друга и приподнимает мой подбородок. — Смотри на меня.

Я сжимаю челюсть так сильно, что боюсь, как бы она не сломалась. Он сверлит меня взглядом, когда снова щиплет мои соски. Сойер вздыхает, но не успевает что-либо сказать.

— Нам практически не с чем работать, так что нужна небольшая подготовка. — говорит он Сойеру.

Из-за сильного желания причинить Кэму боль я сжимаю кулаки по бокам. Не сводя с меня глаз, он опускает голову, посасывая сначала один сосок, а затем другой своим грязным, но таким горячим ртом.

— Я помню, как тебе понравилось это в прошлый раз, — говорит он, проводя языком по соскам по одному за раз.

Громкие стоны эхом отдаются на пустой парковке, и я резко поворачиваю голову в их сторону. Джексон держит член в руке и отчаянно надрачивает, глядя, как его друг сосет мою грудь.

— Вы — гребаные извращенцы.

— Ты должна гордиться, красавица, — ворчит Джексон, облизывая губы и поглаживая себя все быстрее. — Немногие девушки могут заставить меня кончить, не прикасаясь к ним.

Первобытный рев вырывается из него и глаза закатываются от удовольствия, когда он разбрызгивает сперму по всему асфальту, доводя свое освобождение до завершения.

На челюсти Сойера напрягается мускул, но это единственный признак того, что он зол.

— Тебе это нравится, детка? — говорит Кэм, наконец отрывая голову от моих сисек. — Хочешь, чтобы его член был внутри тебя? — Он больно сжимает мой подбородок. — Или ты все еще мечтаешь о моем?

— Единственное место, где ты появляешься, — это мои кошмары.

— Туше, милая. — Он скользит лямками пуш-апа вверх по одной руке, а затем по другой, вызывая легкую дрожь, когда его пальцы касаются чувствительной кожи, и застегивает его. Затем он залезает в каждую чашечку, укладывая груди, пока они не выглядят удовлетворительно, и мое унижение завершается. — Брось мне красный топ и туфли на каблуках.

— Поторопись, мать твою. — Протягивает их ему Сойер.

Кэм игнорирует друга и медленно надевает красную майку через мою голову. Затем он опускается на колени, снимает балетки по одной за раз и надевает черные туфли на каблуках Prada. Его прикосновения мягкие, а взгляд сосредоточенный. Никто ничего не говорит, пока он осторожно очищает мои запястья, накладывает пластыри, а затем надевает два золотых браслета. Кэм промокает мое лицо салфеткой, вытирая любые влажные пятна, а затем достает мою косметичку из сумочки, добавляя румяна на щеки и нанося блеск на губы. Двое других парней наблюдают за происходящим с каким-то нездоровым восхищением. Затем он проводит пальцами по моим волосам, взбивая их, и приятное тепло разливается по всей коже головы.

Я ненавижу его волшебные пальцы.

Пальцы, которые заводят меня едва прикасаясь.

Но в этот момент я ненавижу себя еще больше.

Потому что, как только он убирает от меня руки, мне хочется плакать.