Жестокие романтики против кровавых гегемонов

Кроме той успокаивающей самоуверенности вождя — что никуда не денутся — сами пригласят и вручат власть, следует отметить следующее: во-первых, как оказалось, — Троцкий не очень комфортно, неуверенно чувствовал себя в этот мирный период, тем более в условиях сложной витиеватой «шахматной» игры, которую уже вел за власть Сталин. По уровню интеллекта в этом противостоять Сталину пытался только Ленин, затем Крупская, по крайней мере — пытались. Троцкий привык действовать в боевых условиях: в подполье, при захвате власти, в Гражданской войне. И методы этого кровавого палача: расстрелять инакомыслящего, расстрелять каждого десятого для примера и для устрашения, взять в заложники семьи и т.п. — эти его методы в мирной жизни не годились, а искать мирное решение в поисковом режиме, как это делал Ленин и Сталин, — у него не получалось. Он долго перестраивался, долго приноравливался к мирным условиям.

Почти верно заметил еврейский историк Р.А. Медведев («К суду истории») — Троцкий определялся до осени 1923 года. «Почти» — потому что в первом полугодии Троцкий не вальяжно определялся и не вел себя пассивно, а вел сверхактивную работу в другой сфере, — он все свои усилия направил на большую интенсивную подготовку очередного похода по продвижению «мировой революции» и гегемонии своего народа с использованием «оседланной» силы русского народа, опять — на Варшаву и на Берлин! Поэтому в этот период Бронштейну некогда было активно проявлять себя внутри СССР, был сильно занят, он опять глобалил, опять координировал свои действия с польскими и немецкими евреями-революционерами, которые готовили там очередную коммунистическую революцию.

С начала 1923 года в режиме секретности в большевикских верхах шла острая дискуссия по вопросу продолжения «мировой революции» в ближайшее время, организации её в Германии и очередной проход через Польшу. Естественно, — главными локомотивами этой идеи были Бронштейн и глава Коминтерна Апфельбаум-Зиновьев, который активно пропагандировал эту идею на различных закрытых партийных собраниях. И понятно — кто был против очередного мирового похода. Сталин в апреле на 12 съезде в пику Троцкому стал убеждать, что он идет не в ту сторону, и, ссылаясь на высказывания Ленина в работе «Лучше меньше да лучше», стал утверждать, что народы СССР «органически связанные с Китаем и Индией», и поскольку эти страны по численности населения самые большие, то, по мнению Сталина, «важны для революции прежде всего».

Запутка у Сталина не получилась, тем более, что военная машина Троцкого и Коминтерн Зиновьева уже «на всех парах» работали на новый поход на Запад. Вначале посланник Бронштейна по фамилии Копп провел в Варшаве тайные переговоры о пропуске многомиллионной Красной Армии через территорию Польши. За эту уступку большевики обещали отдать полякам Восточную Пруссию. При этом в Москве прекрасно понимали, что если Германия будет захвачена, то судьба находящейся между двух советских стран Польши будет решена легко. В Варшаве это также прекрасно понимали, поэтому всякие переговоры о походах Красной армии через Польшу были отвергнуты. Интересно, что в 1939 году польские власти опять получили из Москвы похожее предложение.

Тогда началась основательная подготовка по нескольким направлениям. Усилилась работа с польским пролетариатом, если в прошлый поход переагитированные большевикскими агитаторами польские докеры предательски отказывались разгружать в портах оружие для польской армии, то теперь, помня опыт лета 1917 года, большевики смогли перетянуть на свою сторону польских железнодорожников, которые объявили бессрочную забастовку и парализовали работу железной дороги, В Кракове польские коммунисты вместе с рабочими разоружили местный гарнизон и фактически захватили этот древний город. Но получилась «накладка» — по приказу Троцкого в Краков для развития и расширения восстания должны были срочно примчаться из Варшавы товарищи, работавшие под крышей советского полпредства, но с их же участием польские железнодорожники уже парализовали железные дороги. А когда первыми прибыли депутаты польского сейма и толково объяснили «массам» суть происходящего, то восставшие сложили оружие. А расположенные недалеко от Кракова уланские полки добрались до Кракова своим ходом и предотвратили повтор.