Жестокие святые

Подняв вторую руку, девушка прижала два пальца к его лбу, как раз там, где начинались волосы и где три черные линии врезались в кожу, и медленно провела пальцами по его лицу. Что-то мелькнуло на лице мага, и это «что-то» никак не было связано с ее чарами. Губы Малахии приоткрылись, и с них сорвался тихий вздох, когда она коснулась их пальцами. Надя еле сдержалась, чтобы не отдернуть руку, когда почувствовала, как по ней побежали мурашки.

Малахия запрокинул голову, чтобы она могла провести пальцами по горлу. Его пульс участился. Вновь подняв руку и не обращая внимания на дрожь, она коснулась его уха и провела пальцами по лицу. Надя чувствовала, как чары нависли над ним и, на мгновение поколебавшись, окутали его, даруя защиту.

Она не заметила в нем никаких изменений. И тут вспомнила слова Вецеслава. Он защитил его от врагов. Не от друзей.

«Значит, мы все-таки не враги», – решила она.

Может, они даже становились друзьями или перешагнули эту черту и направлялись к чему-то еще, о чем Надя даже боялась задумываться.

Он не должен был ей нравиться. Да и вообще еще оставаться в живых. Надя чувствовала себя беспомощной, и все ее самообладание рушилось из-за этого странного, безумного еретика, которого она должна была убить. Если бы Надя сделала то, чего от нее ожидали, то этого бы не случилось. Ее чувства не превратились бы в клубок желаний, а она не мечтала бы, чтобы он оказался как можно дальше и одновременно как можно ближе.

Надя не соблазнилась бы идеей свободы, которой он, казалось, размахивал перед ней. Ей не следовало совершать такую ошибку и позволять себе сближаться с ним.

Малахия закрыл глаза, но через мгновение открыл их и посмотрел на Надю.

– Странное чувство, – хрипло произнес он.

Надя отдернула руку и затрясла ею, словно это могло помочь.

Перед ее глазами всплыли сожженные деревни и оскверненные церкви – дело рук транавийцев. А ведь он был одним из них и причастен к ужасам, сотворенным с его народом. Она напомнила себе, что транавийцы разрушили ее дом, убили Костю и ей следовало отомстить за это.

Надя моргнула, отгоняя видения.

– У тебя тоже будет вымышленное имя? – пытаясь отвлечься, спросила она.

– Якоб.

– Ну, это даже легче произнести, чем Малахия, – сказала Надя.

Он тихо рассмеялся. Его смех прозвучал так неожиданно и она так редко его слышала, что удивленно моргнула. Ее уши начали гореть, а щеки залились румянцем. И ей пришлось опустить голову, чтобы не смотреть на него.

Надя слышала, как зашуршали страницы книги, а затем Малахия вырвал одну с нужным заклинанием. Малахия приподнял ей подбородок, и прикосновение обожгло кожу. Вложив заклинание ей в руки, он размазал кровь большим пальцем по ее лбу, носу, нижней губе и подбородку.

Она не сводила глаз с его нахмуренного лица. А Малахия поднял ей подбородок еще выше, чтобы провести линию по горлу.

Сначала показалось, что ничего не произошло. Но через мгновение Надю окутало очерняющее, ядовитое прикосновение его магии. Сделав резкий вдох, она одной рукой ухватилась за предплечье Малахии.

– Все хорошо, – пробормотал он, поддержав девушку, когда ее колени подогнулись.

– Нет, это неправильно.

Горло сжалось от боли. А с каждым вздохом на нее накатывались обжигающие огненные волны. Почувствовав, как слезы жгут глаза, она закрыла их.

Но через пару мгновений все прекратилось. Вот только отсутствие боли было таким же неприятным. Когда Надя открыла глаза, то медленно осознала, что ее голова покоилась на груди Малахии. Она тут же заставила себя отстраниться, стараясь не показать охватившей ее паники.

Транавиец наклонился, зачерпнул снег и, выпрямившись, сжал в кулаке, чтобы растопить его. Как только это произошло, он потянулся к ней. Но Надя быстро отступила на шаг.

Между ними натянулась невидимая нить. Они носили маски, которые создали друг для друга, и это связывало их воедино.

Не произнося ни слова, он вопросительно посмотрел на нее. А затем вновь потянулся к ней, и на этот раз она позволила смыть кровь со своего лица.

– Мне следовало предупредить тебя. Вероятно, твоя сущность отвергла мою магию.

– Уже все прошло, не волнуйся, – сказала Надя. – Заклинание сработало? Ты не выглядишь по-другому для меня, а как выгляжу я?

Малахия отступил назад, чтобы стереть кровь с рук, но покосился на нее.

– Ты прекрасно выглядишь, – пробормотал он, но что-то слышалось в его голосе, чему она не могла подобрать названия.

– Да?

Он кивнул с бесстрастным выражением лица:

– Но не такая красивая, как калязинка-крестьянка, которая всю жизнь провела в монастыре.

Надя моргнула и отступила на шаг. А затем резко развернулась и ушла с поляны.

17

Серефин Мелески