Жестокий броманс

У Зины почему-то болело горло, как будто туда пихали твердый предмет. И вообще вся эта история кое-что напоминала. В Этой Стране творческий человек может ждать чего угодно, и Зина не раз писала об этом в фейсбуке и твиттере, но чтобы ее вот так похитили и заперли в неизвестной больнице – такого она не рисовала себе даже в самых смелых мечтах.

Справа по коридору стояла металлическая скамейка грязно-кремового цвета, на ней сидели узбечка с опухшими от синяков глазами, огромный мужик и молодой усатый дрищ с перевязанной головой. Дрищ одной рукой обнимал велосипед, а другой держал смартфон.

– И прикинь, эти дебилы не хотели брать мой байк в свою скорую помощь, – взволнованно жаловался дрищ. – Типа он будет лежать на улице, и его никто не спиздит. Ваще.

«Допрыгался, экстремал», – поняла Зина.

Когда дрищ закончил изливать другу претензии по поводу работы скорой помощи, Зина крикнула ему, чтобы одолжил телефон. Дрищ протянул смартфон через решетку. Зина позвонила Ивану, но муж не отвечал. Из остальных она помнила только телефон гея Огрызко, так что позвонила ему.

Тот ответил неясным бормотанием вроде «Кто это, почему вы мне звоните?»

– Это я, Зина Дементьева, не узнал, дурак? – обиделась Зина.

– Теперь узнал, – неприятным тоном ответил собеседник. – Чего надо?

– Идиот! Я в какой-то непонятной больнице, в камере, похожей на тюремную. Понятия не имею, как сюда попала, – начала объяснять Зина. – Я вообще заснула в ванне, а просыпаюсь, и я вот тут. Они все с ума посходили, держат меня за решеткой, и никто не подходит.

– А при чем здесь я? – спросил собеседник.

– Как это при чем? Свободного художника, твоего коллегу, насильно запирают в непонятное учреждение! Тебе, как либералу, должно быть не все равно!

– Вообще-то, мне все равно, – ответил собеседник. – Но я приеду.

– И обязательно возьми камеру! – предупредила Зина.

– Гадом буду, не забуду, – пообещал голос.

Зина вдруг поняла, что этот голос принадлежал совсем не Огрызко, Васька Огрызко – любовник Ромочки Калинова, а их номера телефонов отличаются всего на одну цифру, потому что они покупали их вместе. И надо же было ошибиться именно на эту цифру…

– Говори адрес, – потребовал Ромочка.

– Я не знаю, – Зина нажала на «отбой» и вернула смартфон дрищу. Еще не хватало, чтобы сюда приперся Калинов.

– Если кто-то попытается спиздить мой байк, кричите! – попросил дрищ, уходя на перевязку.

Конечно, Ромочка перезвонил велосипедисту и узнал адрес, а Зина снова начала трясти дверь, чтобы подошел хоть кто-то из врачей. Пробежавший мимо низенький еврей в белом халате сделал ей замечание:

– Вы мешаете нам работать!

– Так выпустите меня отсюда, и я не буду никому мешать! – крикнула Зина ему вслед.

– У нас сегодня очень много пациентов! Ждите! – проорал еврей, пробегая в другую сторону с пачкой бланков.

Зина продолжала стоять у зарешеченного окошка и трясти дверь, уставившись на противоположную стену грязно-фисташкового цвета.

Провезли еще одного бомжа – их складировали в соседней палате за блеклой синей занавеской, откуда воняло помойкой.

Блондинка в зеленом халате отдернула занавеску, встала у ближайшей кровати и заорала:

– Имя! Фамилия!

Бомж еле слышно бормотал что-то.

– Имя! Фамилия! – снова заорала блондинка.

– Дементьева Зинаида Абрамовна! – крикнула ей Зина. – За что вы меня здесь держите?

– Понятия не имею! – проорала блондинка. – Ждите своей очереди!

Бомжи мычали и ворочались с боку на бок, внятного ответа блондинка ни от кого так и не добилась.

– Вы же видите, они пьяны! – крикнула Зина. – Дайте бомжам поспать и узнайте, какого хера меня посадили в камеру. Сделайте хоть что-то полезное.

– Не учите меня работать, – блондинка задернула занавеску и ушла.

– Коновалы! Бездари! – крикнула Зина.

– Пошла на хуй! – крикнули из палаты с бомжами. – Заебала, сука тупая, дай поспать!

– Подойди, тварь! – крикнула Зина. – Подойди и повтори мне в лицо, как ты меня назвал!

– Обойдешься, – крикнули из палаты.

К изолятору подошел охранник – низкорослый седоватый мужичок с пропитым лицом, похожий на Стрелкова-Гиркина.

– Попрошу не выражаться, – сказал он.

– За что меня здесь держат? – спросила Зина. – Учтите, я ничего не сделала. Вы не имеете права лишать меня свободы.

– Если в изоляторе, значит, что-то сделала, – ответил Стрелков.

– И что я такого сделала?

– Понятия не имею. Может, зарезала кого-то.

– Не знаешь, так не лезь! – вспылила Зина. – Тебя бы так посадили, я бы посмотрела, как бы ты запел!

Охранник отправился дальше по коридору и через пару минут вернулся со стаканчиком кофе.

– Я, сука, не могла никого зарезать! – крикнула ему Зина. – Я либерал и пацифист, а не быдло, живущее по понятиям и устраивающее пьяную поножовщину!