Жестокий мир мужчин

— Какая разница… Девушкой меня уже давно никто не зовет.

Мы медленно шли по улице, и я испытывала чувство неловкости. С Татьяной мы никогда не были близки, и сейчас начать разговор по душам — дело нелегкое. Ее неожиданное появление слегка обескураживало. Словно она стояла на троллейбусной остановке и поджидала меня. Что за чушь лезет мне в голову?

Я осторожно разглядывала идущую рядом женщину. Не окликни она меня, вряд ли бы я ее узнала. Толстая, неряшливая баба лет сорока в нелепом цветастом платье выше колена, которое больше бы подошло юной девушке. В ушах длинные кожаные серьги, такой же браслет, а к ним бусы из яшмы. Для тридцатиградусной жары трудно придумать наряд диковиннее.

— Вы действительно искали меня? — спросила она, неожиданно останавливаясь.

— Конечно. Дело вот в чем: я никогда не верила в то, что Андрея убил мой муж. А теперь события разворачиваются так, что подтверждают его непричастность к этому. Илья не убивал.

— Вы хотите узнать, кто же убийца? — усмехнулась она.

— Хочу. По-моему, в этом нет ничего странного.

— Конечно, нет. Я вас прекрасно понимаю. Тем более что ваш Илья действительно никого не убивал.

Теперь пришла моя очередь замереть посередине дороги.

— Да-да, я знаю, — кивнула Татьяна в ответ на мой взгляд. — Я ходила к следователю, но никто не хотел меня слушать. Даже на суд не вызвали свидетельницей. Для них все было ясно. Конечно, ведь я не могла объяснить, как он все это проделал…

— Кто? — спросила я.

— Господи, Гаврилов, конечно. Кто же еще?

— Вы имеете в виду Александра Гаврилова? — уточнила я.

— Разумеется. Блистательного, неподражаемого, гениального. У нас любят раздавать такие определения налево-направо. А что за ними?

«Зря я сюда приехала, — тоскливо подумала я. — Гаврилов прав, она сумасшедшая».

— Вы меня слушаете? — нахмурилась Татьяна.

— Разумеется, — ответила я, прикидывая, как половчее от нее отделаться, и напомнила:

— Мне казалось, что Гаврилов с Андреем были хорошими друзьями.

В ответ она зло фыркнула.

— Вам казалось, Андрею казалось, всем казалось. Только я видела этого человека насквозь. Его злобную зависть, это постоянное желание принизить чужой талант.

«Мама моя, она и вправду сумасшедшая», — решила я и вздохнула. Таких дамочек обычно не переслушаешь. Угораздило же нарваться.

— Андрею нужно было время, — продолжала она вещать. — Сейчас бы его талант раскрылся по-настоящему…

— Вы всерьез считаете, что это так? — попробовала я внести ясность. — Вы хорошо относились к Андрею, а когда человек тебе близок и дорог, трудно объективно оценить его способности.

— Я в него верила, — грустно сказала Татьяна. — Я верила. И если бы… если бы я была рядом, если бы только он этого захотел… Извините. — Она отвернулась, а я окончательно растерялась. Уйти было неловко, а то, что время я трачу впустую, стало совершенно ясно.

Все-таки я попробовала вернуть разговор к интересующей меня теме.

— Вы сказали, что еще тогда были уверены, что Илья не убивал. Почему?

— Потому что я видела настоящего убийцу, — удивилась она.

Кажется, я вытаращила глаза.

— Вы? Видели?

— Да. И пыталась рассказать об этом в милиции. Только меня никто не хотел слушать.

— Я вас слушаю с большим вниманием, — торопливо заверила я. — Кого же вы видели?

— Гаврилова, разумеется.

— Вы видели в ту ночь Гаврилова в доме Андрея? — уточнила я, силясь понять, что, черт возьми, происходит: то у меня не было ни малейшей зацепки, позволяющей выйти на убийцу, то претенденты стали возникать один за другим. — Вы не могли бы рассказать об этом поконкретней?