Жестокий. В уплату долга

Вайнах отпустил Эллочку, медленно повернул голову ко мне и посмотрел каким-то озверелым взглядом. Потом опустил его на мои пальцы, до сих пор сжимающие рукав его чёрного пиджака, и я отступила. Вот это энергетика… Чуть с ног не сшибло.

Отшвырнув от себя Эллочку, обратился к Вахе, что каким-то чудом возник за моей спиной.

– Эту вышвырни отсюда, чтобы я её больше не видел. А ты, – это уже мне,– за мной пошла.

Обрадовавшись, что так легко отделалась, я поспешила за ним, минуя оторопевших сограждан, что так и остались стоять с открытыми ртами. Дебилы, блин. Марионетки несчастные.

Но радовалась своей победе я рано. Отдача ожидала меня сразу же за дверью зала. Где я и отхватила хорошую такую оплеуху.

– Слушай меня, сука. Ещё раз ты влезешь туда, куда тебя не звали – искалечу.

Земля ушла из-под ног, я покачнулась, но была тут же перехвачена Басаевской ручищей.

________________________________

«Чума на оба ваши дома!» – крылатая фраза из трагедии «Ромео и Джульетта» Уильяма Шекспира.

Малинник – воровской притон, ночлежка.

Сонька Золотая ручка – известная воровка. Славилась не только «изящными» аферами, но и бесчисленными побегами из-под стражи.

ГЛАВА 13

– Пошла! – Вайнах зашвырнул меня в свой кабинет, а сам, громыхнув дверью, прошёл к бару. Схватился за бутылку, но тут же её поставил. Что такое, подонок, чего так разнервничался? Неужто совесть замучила? Хотя… Какая там совесть? Откуда ей взяться?

Затравленно смотрю в его тёмные глаза, потираю горящую щеку. И за это ты мне ответишь. Рано или поздно, гад.

– С сегодняшнего дня ты принята на работу. Поделишься этой радостью с Булатом.

– Ясно, – мой голос звучит приглушённо, потому что очень хочется плакать. Меня никто не бил. Никогда. И это, оказывается, ужасно обидно.

– Кстати, мой брат не прощает предательства. Поэтому если у вас будет всё серьёзно, и он узнает об этом… Он тебя на куски порвёт. Я бы так сделал, и он сделает. Дальше я не буду тебе говорить, что делать. Сама, Злата. Даю тебе пару месяцев, чтобы окрутила его. Одно условие – до свадьбы ты с ним не трахаешься.

– Но… А если вдруг он захочет… – вырывается у меня, на что Басаев реагирует довольно странно. Дергается ко мне, я от испуга шагаю назад, и он настигает меня у стены.

– Я сказал: нет! Или тебе повторить?

– Не надо, – мотаю головой, потому что ещё одной пощёчины не хочу. Больно рука у него тяжёлая.

– Сюда будешь являться раз в два-три дня. Скажешь Булату, что убираешься на втором этаже. Ни с кем здесь не общаешься, никого не знаешь. Ты пай-девочка. Милая, скромная, замечательная, вся такая из себя охуенная. Трудолюбивая, хоть и бедная, как Рапунцель.

Бедный… Вот откуда все комплексы. Ему никто сказки в детстве не читал.

– Золушка, – поправляю еле слышно и мгновенно наталкиваюсь на чёрную стену его взгляда.

– Да мне хоть Щелкунчик. Ты меня поняла.

– А что на втором этаже? – спрашиваю неуверенно и прежде, чем он снова начнёт орать и угрожать, поясняю: – Вдруг Булат спросит… Он же вроде бывает в твоём клубе.

– Умница, красивая. Соображаешь. На втором этаже закрытые помещения. Склады и прочая требуха.

Молчим. Мои мысли мечутся в голове в жуткой панике. Что будет, когда Имран поймёт, что всё это время Булат обо всём знал, а я молчала? Точно кишки выпустит… Сказать? Но тогда меня прибьёт Шамаев. Что делать-то теперь?!

И я чётко понимаю, что с этой минуты моё спасение в моих руках. Что там Егор сказал? Я не смогу играть в их игры? Ещё как смогу. Потому что выхода у меня нет. Антон, на радость своей мамаше, уже позабыл, что у него была жена. А Егор ничем не лучше братьев, и к нему я обращусь только в самую последнюю очередь. Если припечёт сильнее некуда. Получается, у меня есть только я.

– Я могу идти? – голос хрипнет от подступающей истерики, мне срочно нужно пореветь в каком-нибудь закоулке. Потому что сорвусь и плюну в его бессовестную бандитскую харю, а он за это снова меня отметелит.

– Не так быстро. За тобой могут следить люди Булата. Если он действительно тобой заинтересовался. Поэтому ты посидишь здесь, собеседования не проходят за пять минут.

Чушь какая-то. Мы здесь уже минут десять, а до этого я выслушивала излияния бухой Эллочки-Ленки столько же. Но молчу. Отворачиваюсь, чтобы не видеть его заросшего густой черной щетиной лица, усиленно пытаюсь проглотить гребаный ком, что встал булыжником в горле. Боевой настрой заметно убавляется, а вот Вайнах отчего-то веселеет.

– Я уже говорил тебе, что ты сексуальна? С каждым днём моё желание отодрать тебя лишь усиливается.

Ага. Замечательно прям. Я очень счастлива это слышать. Аж по коже мороз пробежал.

– Ты же говорил, что у тебя на меня не встанет, – не выдержала я. Хотела было ещё добавить что-нибудь про импотенцию, но, осознав, чем мне подобная шуточка может аукнуться, вовремя захлопнула рот.