Жестокий. В уплату долга

– Ты и правда страшная была после моего подвала и Вахи. Но уже тогда я разглядел в тебе красавицу. Нужно было только отмыть и причесать.

Какой же козлина, просто слов нет. Тебя в подвал твой посадить дней так на тридцать. Посмотрела бы я тогда, на кого ты был бы похож, самоуверенный индюк.

– Я, наверное, должна упасть на колени и разрыдаться от распирающей душу благодарности, да? – яд из меня так и сочился. Слишком яростно я отреагировала на эту пощёчину. И хоть она не первая, но сегодня я что-то слишком эмоциональна. Видать, ПМС.

Басаев зацокал языком, осуждающе покачал головой.

– Дерзкая ты сука. Что ж, если Булат не вырвет твой ядовитый язык, я сделаю это сам. Но позже, – он присел за большой стол, притянул к себе чашку с кофе и, отхлебнув, поморщился. – Остыл, – а затем продолжил: – Я не забываю. Никогда и ничего. Так что, веди себя хорошо, Злата. А теперь проваливай, – взглянув на наручные часы.

Пошёл бы ты…

– До свидания, – проворчала вполголоса и вывалилась из его кабинета, словно вырвавшись из преисподней.

Вышла из клуба, не удержалась и обернулась назад. За мной никто не шёл, но ощущение слежки почему-то не отпускало. Может, это уже психоз?

Передо мной вдруг будто из-под земли вырос чёрный внедорожник, и я, опешив, отпрянула назад. Хотела было уже покрыть горе-водителя отборным русским, но стекло съехало вниз, и моему взору предстал Шамаев собственной персоной. Отлично. Тебя только для полного пиздеца и не хватало.

Я шмыгнула носом, быстро смахнула слёзы тыльной стороной ладони.

– Сядь, – коротко указал он мне.

Вздохнув, дёрнула ручку, и огромная дверь открылась. Я залезла на сидение, внутренне сжалась от сильной ауры. Что-то я и правда сегодня слишком чувствительна.

– Почему плачешь? – спросил Булат, трогаясь с места.

– ПМС.

– А по лицу тебя ударил тоже он?

Инстинктивно прижала ладонь к щеке.

– Об подушку ударилась.

– Да что ты? – в его голосе проскользнула насмешка. – Подушка, наверное, за что-то на тебя рассердилась? – и, рывком схватив меня за волосы, дёрнул на себя. При этом скорость не сбросил, продолжая вести машину, как и прежде, одной рукой.

Я застонала от боли в затылке, вонзилась ногтями в его широкое запястье.

– Ай! – вскрикнула, когда потянул сильнее.

– Ты что, рассказала ему?

– Нет! Нет же! Отпусти! Он разозлился на меня за то, что заступилась за его девушку!

Кулак разжался, и я отпрянула назад, вдавливаясь в дверь машины. Да что ж это такое? Им что, по боксёрской груше подарить, чтобы оставили меня в покое?!

– А я думал, ты его девушка.

– Что? Я? С какого перепугу? Я же говорила, у него был мой муж, он держал нас в подвале. А потом заставил меня… Ааа, ладно, – отвернулась к окну, поджимая губы. Всё равно ему наплевать.

Шамаев замолчал на долгих полчаса и заговорил, лишь когда притормозил у какой-то кафешки.

– Ты голодна? Я ещё не завтракал. Пойдём.

Уже за столом, сделав заказ за двоих и отпустив официанта, он уставился на меня.

– Знаешь, красивая, а я ведь всю ночь думал, зачем Имрану подсовывать мне тебя. И понял. Управлять мной я не позволю ни одной бабе. Как и не доверяю никому настолько, чтобы разболтать свои секреты. Имран это знает и не станет тратить время на глупость. Когда-то я взял ту, которую он хотел себе. И он поклялся, что отомстит. Мы тогда были слишком молоды, я уже, честно говоря, и подзабыл эту историю. А Имран, похоже, нет. Даа, – протянул с каким-то садистским удовольствием. – Злопамятный у меня братец. Он мне всю жизнь гадит. Злобный урод. И знаешь за что? За то, что его наш отец в детстве недолюбил, – усмехается, а я втягиваю шею в плечи. Не хочу всё это знать. Не хочу вмешиваться в их отношения, какими бы они ни были.

Оказывается, у этих двоих один отец. А посмотреть на них со стороны – заклятые враги. Вот уж народ. Был бы у меня брат… да я бы в рот ему заглядывала. А эти глотку друг другу порвать готовы за какую-то детскую обиду и неверную бабу. Судя по всему, моя теория о непрочитанных сказках очень даже в тему.

– На самом деле мне неинтересно. Я просто хочу вырваться на свободу. И всё, – проглатываю ещё кучу ненужных слов, которые всё равно никого здесь не заденут за живое.

Однако Шамаев меня удивляет.

– Расскажи мне о себе.

– О себе? То есть, легенду, которую придумал Имран? – уточняю, чтобы не выглядеть неисправимой идиоткой.

– Нет. О себе. О твоём муже. Что за мужчина позволил делать такое со своей женщиной?

«Червяк!» – звучит в голове голос Басаева, и на этот раз я с ним абсолютно согласна.

ГЛАВА 14

– И что, ты собираешься после всего этого вернуться к нему? – со стороны Шамаева я не заметила особого интереса к моему рассказу, однако он выслушал, не перебивая и не насмехаясь, как делал его братец. Спасибо и за это.

На столе красовалось огромное блюдо с жареным мясом, слюнособирательно пахнущим дымком, бутылка вина и нарезки. Я грызла только кусочек сыра и благоразумно запивала соком. Кусок, что называется, не лезет в горло. Не могу я расслабиться и чувствовать себя спокойно, когда рядом один «из», как выразилась Эллочка.