Жестокое эхо войны

– Что у тебя? – крикнул Васильков.

– Зацепило, – поморщился Ефим.

– Смени позицию. Я прикрою.

Оглядевшись, парень одним прыжком проскочил открытый проход и спрятался за высоким металлическим сейфом. Тут же по его тяжелой дверке шлепнула пуля. Стреляли с улицы.

Пальнув в ответ, майор снова глянул на часы. Перестрелка длилась целых пятнадцать минут. Пятнадцать минут! А снаружи – через окна с выбитыми стеклами – не долетал ни один звук, говоривший бы о приближении помощи.

Запустив ладонь в боковой карман пиджака, он нащупал россыпь патронов. Их оставалось негусто – на полтора магазина.

Не сумев взять кабинет нахрапом, бандиты избрали другую тактику – попытались прорваться внутрь одновременно из коридора через дверь и с улицы через все окна. Эта затея также проваливалась благодаря метким выстрелам Василькова. Человека три он хорошо подстрелил и охладил пыл бандитов. Однако любая из последующих атак могла стать для оборонявшихся последней…

Еще через пять минут ситуация стала критической.

– Пусто, – прошептал Баранец, вынув из рукоятки пистолета магазин.

– И у меня последний, – ответил майор и огляделся по сторонам.

На полу возле него валялись десятки стреляных гильз. И еще бланки, карандаши, перьевые ручки, скрепки… Все это канцелярское барахло вылетело из открытых полок и выдвижных ящиков, когда Васильков опрокидывал столы, обустраивая позицию.

Взгляд наткнулся на чистый листок бумаги. Оторвав от него угол, Сашка подобрал карандаш и принялся что-то быстро писать…

Внезапно в ножку соседнего стола стукнулся влетевший в окно тяжелый предмет. От громкого удара грифель сломался, и карандаш скользнул по бумаге деревянной «рубашкой».

«Не успею. Ничего не успею сделать», – подумал Васильков, машинально засовывая незаконченную записку под пустой ящик.

Рядом грохнул взрыв.

Из окон на улицу вылетели остатки последних стекол, с потолка и стен посыпалась штукатурка. Несколько вспорхнувших с пола исписанных листов загорелись. Помещение кабинета тотчас наполнилось гарью.

В установившейся тишине послышался неровный топот.

– Где эта сука?.. – вопрошал «гончий» Лавр, грозно потрясая немецким «вальтером».

Глава пятая

Москва, Глотов переулок; июль 1945 года

Не проронив ни слова, сыщики помогли медикам загрузить в автомобиль «Скорой помощи» носилки с окровавленным Баранцом. Молодой старлей все еще был без сознания.

Потом с такими же мрачными лицами они глядели, как санитары таскали в автобус накрытые простынями носилки с убитыми военнослужащими.

Наконец, оставив за собой облако сизого дыма, автомобили с красными крестами вырулили из переулка на Марксистскую улицу и исчезли в вечерних сумерках. Возле корпусов Таганского военкомата остались сотрудники двух милицейских нарядов из ближайшего отделения и группа сыщиков.

Старцев тихо выругался. Потом с надеждой посмотрел на Егорова:

– Что думаешь?

– Что я думаю… – тяжело вздохнул тот. – Где-то пронюхали, сволочи, о приказе из Наркомата.

– Касательно сортировки «личных дел»?

– Именно. Выследили, выяснили, куда свозят эти дела. И организовали налет.

– С этим, Вася, понятно. По Сашке-то что?

– Жив наш Сашка, – быстро и почти не задумываясь ответил Егоров. – Мертвые муровцы бандитам не нужны. Или думаешь, они его прихватили, чтоб похоронить?..

Уверенный тон успокоил опытного сыщика. Оно и правда: с чего бы эти нелюди оставили в кабинете тяжело раненного Баранца и уволокли с собой убитого в перестрелке Василькова? Глупость! Стало быть, жив фронтовой товарищ.

Старцев повел плечами, словно ежась от холода. И подивился, насколько стал туго соображать после известия об исчезновении напарника.

Группа примчалась в Глотов переулок минут на пять позже двух нарядов милиции. Но и те опоздали – на месте жестокой перестрелки оставались лишь стреляные гильзы, разбитые оконные стекла, пятна крови, тлевшая бумага да запах гари.

В большом кабинете среди перевернутой и разбитой мебели милиционеры сначала наткнулись на труп подполковника, потом отыскали раненого Баранца. Тот был без сознания, истекал кровью. Тут же вызвали карету «Скорой помощи», которая, к счастью, приехала быстро. Осмотрев Ефима, врач успокоил: «Контузия и два неопасных ранения».

Милиция по приказу Старцева оцепила здание, а сыщики приступили к осмотру…

* * *

Спокойно и вдумчиво поработать не получалось, так как довольно скоро к старому корпусу военкомата начали одна за другой подъезжать автомашины с высшими офицерами различных ведомств. Три легковых автомобиля были с номерными знаками Министерства обороны. Два – НКГБ^[32]. Четыре – НКВД. И еще несколько машин привезли представителей военной прокуратуры.

Сыщики недолюбливали эту публику. Проку от них никакого, только отвлекали от работы на пустые расспросы. Так вышло и этим вечером.

Сначала Старцева подозвал грозный пожилой мужик в мундире генерал-полковника и четверть часа удовлетворял свое любопытство: «Сколько было нападавших? Кто это мог быть? Что их интересовало? Почему напали на этот военкомат, а не на соседний?..»