Жестокое милосердие

Вот раздается низкий, рокочущий голос канцлера Крунара: он призывает собравшихся к тишине. Кто-то интересуется, зачем всех созвали так неожиданно. От этого голоса у меня начинают ныть зубы, и я узнаю маршала Рье.

— Вас созвала я, — раздается звонкий голос Анны. — Причину же вам объяснит господин Дюваль.

Он рассказывает о предложении герцога Немурского, и вмиг поднимается возбужденный гомон, все перебивают друг дружку.

— Как вообще это случилось? — интересуется мадам Динан. Голос у нее такой, словно внезапная беда разразилась. — У нас не было гонцов из Немура!

— Явного гонца действительно не было, — отвечает Дюваль, и эти слова вызывают новый взрыв возмущения.

— Почему Наварра обратился именно к вам? — спрашивает маршал Рье. Его тщеславие жестоко ущемлено подобным нарушением протокола. — Вы не регент и не смеете вести себя точно правитель! Или, может быть, это лишь ступенька в вашем тайном стремлении к власти?

— Если бы он хотел заполучить регентство, то не выложил бы нам все как есть, — замечает капитан Дюнуа.

— Хватит! — громко произносит канцлер Крунар, и все умолкают. — Не забудем, что мы получили очень добрую весть для нашей герцогини и всей нашей страны! Какую помощь способен выставить Немур?

— Трехтысячное войско и еще пятнадцать сотен копейщиков.

Повисает долгая, нездоровая тишина.

— Вы что, шутите? — произносит наконец маршал Рье.

— Один д'Альбрэ выставил больше, — указывает госпожа Динан.

— Мадам. — Голос Анны едва заметно дрожит. — Я несчетное количество раз повторяла вам и еще повторю: я не пойду за него ни при каких обстоятельствах. Ему за пятьдесят, он уже дедушка!

А еще он гадкий, жестокий и грубый, и от одного его взгляда у нее душа с телом расстается. Об этом она умалчивает, но я-то ведь знаю!

— Но он приведет с собой армию, превышающую жалкий отряд Немура! — брызжет слюной маршал Рье. — Армию, без которой нам не выстоять против французов!

— Нужно голосовать, — произносит Крунар. — Ну что, все «за»?

— Да, — первой отвечает Анна.

— Да, — на мгновение отстав, говорит Дюваль.

— Нет! — восклицает Рье.

— Нет, — чуть потише вторит ему мадам Динан.

Возникает пауза, потом подает голос капитан Дюнуа:

— Простите, ваша светлость, но в качестве командующего вашей армией я должен заметить, что без военного союза с д'Альбрэ нам потребуется дополнительная помощь, а иностранные владыки до сих пор были не очень-то готовы расщедриться. Но я сам являюсь отцом, а потому сердечно рад намечающемуся союзу!

— А вы что скажете, канцлер? — спрашивает Анна. — На какую сторону встанете?

— Я тоже рад приветствовать нынешнее развитие событий, — отвечает Крунар. — Хотя оно само по себе чревато новыми трудностями, я голосую «за»!

Я с облегчением вздыхаю, радуясь за герцогиню. Дюваль же напоминает о необходимости хранить предложение Немура в строжайшем секрете. И тут я слышу позади себя очень тихий звук!

Я стремительно оборачиваюсь и вижу, как поднимается дверная щеколда.

Двигаясь очень быстро, вытаскиваю из ножен у лодыжки длинный кинжал, перебегаю к двери и устраиваюсь за створкой.

И вот она отворяется. Я стою между нею и стеной и не вижу вошедшего. Кто это, уж не мадам ли Иверн? А может быть, Франсуа?

А вдруг Сибелла? Раз она здесь, в Геранде. Не затем ли, чтобы защищать герцогиню?

Словно ощутив, что я чуть ослабила бдительность, вошедший вдруг резко бьет меня створкой! Мое плечо врезается в неподатливый камень стены, а в следующий миг я с проклятием бросаюсь вперед, держа кинжал наготове.

Слишком поздно! Злоумышленник уже удирает по коридору. Я выскакиваю из комнаты как раз в тот момент, когда он скрывается за углом. Намереваясь поймать его, бегу что есть силы.

Во дворце сущие лабиринты коридоров, и это работает мне на руку. Заворачивая за очередной угол, он всякий раз вынужден придерживать шаг и в итоге не может от меня оторваться. Вот впереди возникает лестница, и шпион бежит вверх, прыгая через две ступеньки. Проклиная стесняющий движения придворный наряд, я подхватываю юбки и мчусь следом. Примерно на половине лестницы я слышу, как открывается и потом захлопывается дверь.

Взобравшись наверх, я с неудовольствием оглядываю двери дюжины комнат. Ругаясь про себя, подхожу к ближайшей по правую руку, но не чувствую за ней никакой жизни. Первая комната слева также пуста. Я проверяю одно помещение за другим, пока не останавливаюсь перед четвертой дверью, за которой присутствует биение жизни.

Я медлю лишь затем, чтобы вытащить оружие. Потом тихо приподнимаю щеколду и отворяю дверь.

Какой-то звук со стороны распахнутого окна — и все. Я мчусь к подоконнику, но лишь для того, чтобы увидеть, как под аркой внутреннего дворика исчезает темный силуэт.

Приходится удовольствоваться хотя бы тем, что мерзавец хромает. Будем надеяться, что он серьезно повредил ногу.

Я убираю так и не пригодившиеся ножи и иду рассказать Дювалю о новом повороте событий.

Через два дня после того, как Дюваль объявил Тайному совету о предложении Немура, его брат Франсуа предлагает мне сыграть в шахматы. Я принимаю приглашение, гадая, какие тайные мотивы могут им двигать.