Жестокость

Во вторник (правая нога) ей пришла в голову интересная мысль: проверить содержимое почтовых ящиков. Как-то неожиданно в мозгу у нее родилось предположение о том, что загадочный убийца, кем бы он ни оказался, скорее всего так и просидит в своей квартире вплоть до тех пор, пока окончательно не избавится от тела убитой. Возможно, что он даже не станет спускаться вниз, чтобы забрать из почтового ящика газеты и прочую корреспонденцию. Таким образом, если ей удастся обнаружить забитый до отказа почтовый ящик, это сможет стать косвенной уликой, в которой она так нуждалась.

Забитого до отказа почтового ящика она не обнаружила.

В среду (нижняя часть туловища) миссис Келли решила снова спуститься к почтовым ящикам, но на этот раз уже для того, чтобы переписать фамилии жильцов всех шестнадцати верхних квартир. В тот день, ровно в четыре часа, она, как обычно, встала перед открытым мусоропроводом и, сжимая в руке список жильцов, проследила за полетом очередной части разрубленного тела, после чего, охваченная яростью, проследовала к себе в квартиру.

А виной всему был этот самый Райан — потрепанный, занюханный детектив Райан. Судя по его виду, скорее всего вдовец или вообще холостяк. Да разве какая нормальная женщина выпустит мужчину в таком виде на улицу? А галстук-то, галстук-то какой — кричащий, дикий, ужасный!

Впрочем, это ничего не меняло. Миссис Келли и так уже основательно потрепала себе нервы, живя под одной крышей с Бертрамом, да упокой Господь его душу. Не жизнь, а какое-то сплошное землетрясение, и она будет последней дурой, если повторит подобный эксперимент, тем более чуть ли не следом за предыдущим. А миссис Эйлин Келли отнюдь не считала себя последней дурой.

Впрочем с каждым днем у нее для этого появлялось все больше и больше оснований. В самом деле, день за днем через шахту мусоропровода пролетали все новые части несчастной убитой женщины, а миссис Келли по-прежнему не располагала даже подобием нужного ей доказательства.

В четверг у нее зародилась мысль спрятаться где-нибудь поблизости от холла на одном из верхних этажей, чтобы иметь возможность наблюдать за людьми, которые подходят к мусоропроводу. Если ее расчеты оказались верными, то оставались еще четыре части расчлененного тела; таким образом, потратив некоторое время на дежурство в холлах четырех оставшихся этажей — по дню на каждый, она в конце концов обязательно выследит злополучного убийцу и, можно сказать, застанет его на месте преступления.

Но как же ей спрятаться в этом самом холле? Ведь там совсем пусто, и видно все как на ладони. Ни одного укромного местечка.

За исключением, пожалуй, лифта.

Ну конечно, разумеется, лифт! Выбежав из своей квартиры, она устремилась к лифту и прильнула к маленькому круглому дверному оконцу. Прижав нос к металлической двери и скосив взгляд налево, она смогла смутно различить очертания дверцы мусоропровода. Так, это могло сработать.

В соответствии с разработанным ею планом в без пяти минут четыре миссис Келли вошла в лифт на своем этаже и нажала на кнопку с цифрой семь — кабина поднялась на один этаж и остановилась. Прижав нос к крохотному оконцу, женщина простояла так минуты три, внимательно всматриваясь в пространство перед дверцей шахты.

Неожиданно кабина лифта резко дернулась, отчего миссис Келли даже проехалась носом по металлу двери, и, начав спускаться, остановилась на четвертом этаже, оттуда ее кто-то вызвал.

Пылая от охватившей ее ярости, Эйлин в упор уставилась на одетого в просторное пальто мужчину, который, войдя в лифт, нажал кнопку первого этажа.

Когда мужчина вышел из подъезда, миссис Келли не стала тратить времени даром, она тут же юркнула к дверце мусоропровода на первом этаже, распахнула ее и принялась рассматривать падавшую сверху всякую всячину, тут же исчезавшую в чреве полыхающей топки.

Таким образом, жизнь внесла в ее план некоторую корректировку: у нее оставалось в запасе три дня, а надо было проверить все те же четыре этажа. Если же она до воскресенья не установит личность убийцы, тому удастся полностью избавиться от последнего куска тела, после чего можно будет распроститься с надеждой обрести желанное доказательство. Миссис Келли рванула к лифту, лихорадочно повторяя про себя одну и ту же фразу: «Три дня и четыре этажа. Три дня и четыре этажа…»

И еще крыша.

Она остановилась как вкопанная. Крыша. Ведь вершина шахты, на дне которой располагалась топка, находилась как раз на крыше, прикрывала ее лишь жалкая железная решетка. Взрослому человеку не составило бы никакого труда отогнуть эту самую решетку и сбросить в шахту все, что ему заблагорассудится.

Но, таким образом, это вовсе не обязательно должен быть кто-то из жильцов ее дома; им мог оказаться абсолютно кто угодно, любой житель их квартала, который по крышам пробирается в их дом, избавляясь от нежелательного для него груза, причем делает это, естественно, как можно дальше от своего собственного жилья.