Жезл маршала. Василевский

«За последнее время русские неоднократно пытались вступить в переговоры с армией или подчинёнными ей частями. Их цель вполне ясна: путём обещаний в ходе переговоров о сдаче надломить нашу волю к сопротивлению. Мы все знаем, что нам грозит, если армия прекратит сопротивление: большинство из нас ждёт верная смерть либо от вражеской пули, либо от голода и страданий в позорном сибирском плену. Одно точно: кто сдаётся в плен, тот никогда больше не увидит своих близких! У нас есть только один выход: бороться до последнего патрона, несмотря на усиливающиеся голод и холод. Поэтому всякие попытки вести переговоры следует отклонять, оставлять без ответа, а парламентёров прогонять огнём.

В остальном мы будем твёрдо надеяться на избавление, которое находится уже на пути к нам. Паулюс, генерал полковник. 24 декабря 1942 г.».

   — Да, это мой приказ. — Паулюс свернул листок. — Сейчас я даже не верю, что подписал такой приказ, — признался он. — Как слеп я был тогда, Боже! Вы, наверное, подумаете, какой же я болван, что поверил Гитлеру и сразу после того, как фюрер сообщил по радио, что спасёт нас, собственноручно сочинил такой приказ...

   — Да нет же, господин Паулюс, — возразил Василевский. — Я не хотел в чём-либо упрекнуть вас, просто поначалу я не верил, что это сделали вы. Считал, что за вас поработало гестапо... Сибирский плен, голод, холод, страдания и прочее...

Паулюс заметно покраснел.

   — Хотел нарисовать жуткую картину русского плена, поэтому и смешал всё в кучу. Вы уж извините за явную ложь... Когда я писал и смотрел в окно из русской избы, в поле мне виделся Манштейн, его танки. — Паулюс встал и нервно заходил по комнате. — Мне верилось, что Эрих пробьётся ко мне и даже пожмёт руку, но русские преподнесли ему тяжёлый урок. А заодно и мне пошёл на пользу этот урок...

Битый фельдмаршал Паулюс и маршал Василевский, координировавший действия трёх фронтов на Сталинградском направлении, беседовали мирно и неторопливо. Александр Михайлович мог хорошо разглядеть своего бывшего противника. Паулюс был худощав, коренаст, в его светло-серых глазах читалась задумчивость, казалось, их накрыла туманная дымка. Делясь своими впечатлениями о сражении под Сталинградом, фельдмаршал не скрывал того, что был уверен в своей победе, но, как справедливо заявил он, «фюрер и я были ослеплены боевыми победами на западе и не всё учли, когда наши танки и самолёты ринулись побеждать Россию».

   — Это была не такая война, которую мы видели в Польше и во Франции, — грустно признался Паулюс. — Это была кровавая бойня, и русские взяли над нами верх.

   — Вам жаль Гитлера, который покончил с собой? — спросил напрямую Александр Михайлович.

   — Ничуть! — почти крикнул Паулюс. — Надо было ему покончить с собой раньше... Кого мне жаль, так это себя, что слепо верил фюреру, пожирал его глазами и призывал «разбить большевиков за два-три месяца». Я ведь тоже принимал активное участие в разработке плана «Барбаросса». А ещё мне жаль солдат и офицеров, тех, кто ходил со мной в сражение. Жаль живых и жаль погибших. — После паузы, как бы в раздумье, добавил: Долго, очень долго Германии придётся залечивать свои раны.

   — А нам, России, разве легко после таких потрясений, которые мы перенесли в эту войну? — спросил Василевский. Однако в его голосе Паулюс не уловил упрёка или обиды.

   — Вам тоже горько и нелегко, — сказал он. — Но у вас есть великий диктатор и вождь Сталин. Гитлеру, правда, в чём-то удалось его перехитрить или даже обмануть, но в конечном счёте фюрер проиграл и добровольно ушёл в мир иной...

   — Вы считаете его полководцем?

   — Нет, — качнул головой Паулюс. — Он, как и Сталин, диктатор. Но Сталин во сто крат умнее и хитрее Гитлера, и это доказала война. — Он немного помолчал, как бы собирая свои разбросанные мысли, а потом вдруг добавил: — Я хотел бы выпить с вами по рюмке за то, чтобы наши народы, народы Германии и великого Советского Союза, жили в мире.

   — Да, за это стоит выпить! — одобрил Василевский. Он попросил дежурного офицера пригласить к нему генерала Круглова и. когда тот пришёл, осведомился: — У вас тут на спецобъекте найдётся бутылка «Московской» и пара бутербродов?

   — Найдётся, товарищ маршал. Одну минуту!..