Жезл маршала. Василевский

   — Где товарищ Шапошников? Передайте ему трубку!

Василевского бросило в жар.

   — Его нет, товарищ Сталин, но он скоро будет. — Александр Михайлович почувствовал, как трудно забилось сердце.

   — Пусть до десяти часов позвонит мне!

Василевский взглянул на часы — без двадцати десять! Времени в обрез. Надо искать начальника. Он позвонил ему домой, но супруга ответила, что Борис Михайлович недавно уехал в Генштаб.

«Эх, чёрт, не везёт мне!» — пожалел в душе Василевский. А время неумолимо бежало. Он метался по кабинету, не зная, что делать. В глубине души теплилась надежда, что вот сейчас откроется дверь, и в кабинет войдёт Борис Михайлович, его учитель и кумир. Едва подумал об этом, как дверь и впрямь открылась, и в кабинет шагнул... комбриг Смородинов, первый заместитель начальника Генштаба.

   — Где Борис Михайлович? — спросил Смородинов.

   — Сам не знаю, сижу тут как на иголках...

   — Отчего вдруг? — усмехнулся Смородинов и шутливо добавил: — Ты, вижу, совсем обжился в кабинете шефа. Значит, быть тебе начальником Генштаба!

   — Не бузи, Иван Васильевич, — осадил его Василевский. — Подобные шутки я не приемлю! — Он увидел, как потемнело лицо коллеги, и торопливо сказал: — Извини за грубость, кажется, я не в себе. Товарищ Сталин звонил, ему нужен Борис Михайлович, а тот где-то задерживается.

Часы пробили десять утра! Василевский почувствовал, как лоб и виски покрылись капельками пота. Ему почему-то стало душно, он подошёл к окну и настежь открыл форточку. Свежий воздух дохнул в лицо, шевельнул волосы. И тут снова зашипела «кремлёвка».

   — Товарищ Шапошников нашёлся? — Голос у вождя тихий, добродушный, и это немного успокоило Василевского.

   — Пока его нет, товарищ Сталин. — И он решительно добавил: — У Бориса Михайловича заболела жена, и он поехал в аптеку за лекарством.

   — Ах вот оно что!.. А вы не могли бы принести мне документ, который Главному военному совету докладывал товарищ Шапошников?

   — Документ у меня, через десять минут я буду у вас.

   — Хорошо, товарищ Василевский, жду...

   — Ну ты даёшь, Саша! — воскликнул комбриг Смородинов, покуривая папиросу. — Тебе звонит сам Иосиф Виссарионович. Поздравляю!

Василевский молча взял папку.

   — Извини, но мне надо ехать. — И он вставил ключ в замок двери, чтобы закрыть кабинет.

Чёрная «эмка» въехала в Кремль через Боровицкие ворота.

Сталин за столом пил чай. На серебряном подносе лежали бутерброды с сыром и колбасой, рядом бутылка грузинского вина. Увидев в дверях Василевского, он пригласил его к столу:

   — Я пью чай с вином, доктора говорят, что это полезно для сердца. Берите стакан, чайник и наливайте, а вот и вино.

Василевский извлёк из папки документ и отдал его вождю.

   — Рано утром мне звонил из Ленинграда Мерецков, хотел уточнить некоторые моменты по плану, а у меня под рукой его не оказалось. Поглядим, что нам родит товарищ Мерецков.

   — Борис Михайлович очень переживает... Мы все в Генштабе так старались, и вдруг всё пошло насмарку...

   — Да? — Сталин хохотнул, отчего усы его задёргались. — Вот не ожидал, что Борис Михайлович огорчится. — Он посерьёзнел. — Посмотрим, что сделает товарищ Мерецков. Мы дали ему двое суток. Так что завтра его документ будет у вас в Генштабе и о нём вы скажете своё слово.

Сталин заговорил о том, что у Мерецкова есть боевой опыт. И немалый. Он долго был в Испании военным советником, сменил на этом посту Григория Ивановича Кулика, который находился в Испании под именем генерала Купера и курировал Мадридский фронт. Потом Кулика вернули в Москву, а вместо него послали туда Мерецкова. Кирилл Афанасьевич хорошо там себя проявил...

И вдруг вождь спросил совершенно о другом:

   — Почему Генштаб считает, что главный удар по финским войскам, если они осмелятся развязать против нас военную провокацию на границе, надо наносить на Выборгском направлении? А Мерецков с этим не согласен, он считает, что ударить по финнам надо на Кексгольмском направлении.

   — Очень просто, товарищ Сталин, — улыбнулся Василевский, но, увидев, что Сталин бросил на него суровый взгляд, погасил улыбку. — Кексгольмское направление не выводит наши войска к важным центрам противника, а Выборгское направление даёт нам возможность нанести удар по важным финским центрам.

   — Логично, — согласился с ним Сталин. — А вы почему не пьёте чай? Наливайте и вино. Не стесняйтесь. — И он вновь вернулся к разговору о плане: — Направление главного удара — дело важное, но не основное. Так считает и нарком Ворошилов. Такого же мнения и Мерецков. А вы, значит, не согласны? — Вождь уставился на Василевского, сверлил его своим острым взглядом, а в его карих глазах появились жёлтые светлячки. Александр Михайлович почувствовал себя неловко, хотелось встать, вытянуть руки по швам и ни слова не говорить, а только слушать. Но жёсткий голос Сталина вернул его к действительности: