Жиган

— Ух ты, косячок забьем, — обрадованно воскликнул Цыган и потер руки.

— Откуда план? — спросил Халда.

— А дорога зачем? — вопросом на вопрос ответил Джоник.

— Грев с воли прислали?

— Ага.

— Это клево.

Джоник вытащил щепотку анаши из коробка, аккуратно перемешал ее с табаком и принялся заталкивать назад в папиросу. Наконец приготовления были закончены, Джоник сунул папиросу в рот, а Цыган поднес зажженную спичку.

Подельники Джоника, жадно раскрыв глаза, наблюдали за тем, как тот закурил, а потом приступил к сложным манипуляциям с папиросой.

Константин почувствовал, как в воздухе потянуло сладким запахом анаши.

Джоник переложил папиросу на ладонь, другую ладонь положил сверху, потом раздвинул их домиком и закрыл ладонями лицо. Несколько раз подряд он глубоко втянул в себя дым, потом откинул голову назад и выдохнул широко раскрытым ртом.

— Во кайфует, — восхищенно протянул Цыган.

— Джоник знает толк в плане, — кивнул

Халда.

Цыган ерзал от нетерпения до тех пор, пока Джоник после нескольких глубоких затяжек не передал ему изрядно отощавший окурок. Цыган вначале попробовал повторить то, что делал Джоник, но у него ничего не получилось. Папироса выпала из рук и, рассыпая искры, покатилась по бетонному полу.

— Руки из жопы достань, — с неожиданной злобой крикнул на него Халда.

— Не крути понты, — так же зло ответил Цыган.

Он быстро поднял окурок, торопливо затянулся несколько раз и передал то, что осталось, Халде. Амбал брезгливо оторвал кусочек бумажного мундштука, смял его по новой и одной мощной затяжкой выкурил все без остатка.

Джоник полулежал на нарах, откинувшись спиной к стене. Глаза его окончательно помутнели и закатились. Потом он начал негромко посмеиваться и напевать себе что-то под нос. Кажется, это была «Сулико». Цыгану и Халде кайфа досталось поменьше. Но им тоже хватило.

Халда бессмысленно улыбался и покачивал головой. Цыган широко раскрыл рот, высунул язык, засунул руку себе в штаны и с минуту-другую дергался, пока не затих.

Константина и так мутило от запаха анаши, а тут еще этот себялюб. Нет, все-таки хорошо, что ему сегодня не давали еды, иначе вырвало бы.

Константин не сдержался, презрительно сплюнул и отвернулся к стене. И тут же за его спиной раздался истеричный вопль Цыгана:

— Ты чего, падла, хавальник отвернул? Нет, пацаны, вы видели? Ему не нравится, что я дрочу.

— Он сам тебя подрочить хочет, — загоготал Халда, который еще не успел отойти от наркотического кайфа.

— Ну так мы его сейчас сделаем, а, Джоник?

— Делай, — ровным бесстрастным голосом сказал кавказец и снова стал мурлыкать «Сулико».

Константин даже не успел повернуться, так все быстро и неожиданно произошло. Он не учел, что сокамерники находились под воздействием наркотиков, которые хоть и ненадолго, но удваивают силы, делают реакцию почти молниеносной.

Халда одним рывком оказался на нарах рядом с Константином и железной хваткой зажал его за шею. Цыган подлетел с другой стороны и сразу же врезал Константину по ребрам.

Напрасно Панфилов дергался, пытаясь освободиться. Крепкие руки Халды сковали его словно железные кандалы. Цыган продолжал осыпать Константина ударами по почкам.

— На, падла, получай!

Сжимающаяся в локте рука плотно сжала шею Константина. Он почувствовал, что начинает задыхаться. Еще полминуты — и все, хана.

Все-таки он продолжал сопротивляться, невероятно изогнувшись и пнув Цыгана ногой в бок. Тот, конечно, не почувствовал никакой боли, но разъярился еще сильнее.

— Ах ты, сучара, петушила позорный! Я те щас ноги вырву!

Улучив момент, Цыган резко ударил почти беспомощного противника носком ботинка в спину. Если бы Константин мог, он бы в этот момент завыл от боли. Но Халда душил его все сильнее и сильнее, и перед глазами уже плыли вперемежку синие и розовые круги.

— Шкарята снимай! — крикнул Халда. Цыган, совершенно не соображая, что делает, рывком спустил с себя штаны. Мокрый маленький член бессильно болтался между ног. Внезапно до него дошло, что при всем желании он не может опетушить сокамерника.

— Халда, — заголосил он, — у меня ж не стоит!

— Урод! — рявкнул Халда. — Обкурился, подождать не мог? Джоник, он нам всю малину обосрал. Вставай!

— Не, — вяло ответил тот, — я пробивкой не занимаюсь, мое дело — парафин.

— Да ты че, Джоник, видишь, Цыган изголодался, дуньку Кулакову в шкары запустил.

— А мне какое дело? Вы — пробивщики, я только на клык даю. И вообще, не мешай кайф ловить.

Растерявшийся Халда немного ослабил хватку. Константин смог чуть-чуть глотнуть воздуха. Правда, кислорода в этом глотке было немного, но и его хватило, чтобы прийти в себя.

А за его спиной Цыган безуспешно пытался оживить свой мокрый, скользящий между пальцами «агрегат». Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы понять — ничего не получится. От досады Цыган даже застонал.

— О, паскуда, не хочет вставать.

— Не хрен было малафьей шкары заливать, — выругался Халда.

— Так че делать-то, че делать, а, Джоник?

— Не трогай ты его, — брезгливо бросил Халда. — Он же тебе сказал.

— Чистюля нашелся, никак не может привыкнуть к тому, что он петух объявленный.