Жиган

После анаши всегда глаза стекленеют — это Костыль знал еще по Афгану. Там многие этим спасались. А как иначе, если не можешь совладать с нервами? Если утром по БТРу, на броне которого ты ехал по пыльной афганской дороге, саданули из «РПГ»? Сидевшего рядом с тобой братана Сеню разрубило пополам. БТР сгорел вместе с экипажем. А ты чудом спасся только потому, что взрывной волной тебя отшвырнуло в сторону. Через два часа танковая колонна, конечно, сровняла с землей кишлак, но от этого легче не становилось.

Анаша, которой в Афгане было достаточно, помогала хоть ненадолго забыться, спастись от этого кошмара. Костылю повезло — он не стал законченным наркоманом, как многие из тех, кого он знал.

— Ладно, Чалдон, не шуми, — успокаивающе сказал Панфилов.

Он аккуратно отставил подельника в сторону и заглянул в салон «Жигулей». Ключи торчали в замке зажигания.

— Как лайба?

В ответ Чалдон промычал что-то нечленораздельное. Теперь понятно, почему Пантелей не доверил Чалдону перегонку машины. Хорошо, что он вообще смог добраться до окраины, не посчитав по дороге столбы.

— Топай домой, — сказал Костыль, усаживаясь за руль.

Чалдон отмахнулся и, пошатываясь, побрел вдоль забора.

«Ну и хрен с тобой, — подумал Костыль. — Лишняя забота. Пусть Пантелей сам разбирается, мое дело маленькое».

Через час он должен быть возле Московской кольцевой автодороги. Там, в лесочке, напротив километрового знака, будет ждать клиент. Сдать ему лайбу — и свободен, как ветер в поле.

Костыль повернул ключ в замке зажигания и мельком глянул на счетчик спидометра. Ого, пятнадцать тысяч, а так сразу не скажешь. Аккуратный хозяин.

Машина легонько вздрогнула. Двигатель завелся с пол-оборота. Обкатанный мотор — это хорошо. Можно проехать по пустому утреннему шоссе с ветерком.

Костыль дал назад, развернулся и направил автомобиль по проселочной дороге. Через пять минут он выехал на шоссе и, немного расслабившись, сунул в рот сигарету. Закурив от автомобильной зажигалки, он глубоко затянулся и выпустил струю дыма в приоткрытую форточку. Пока все идет неплохо. Музычку, что ли, послушать? В салоне «Жигулей» стояла приличная импортная автомагнитола. Костыль заглянул в бардачок. Среди бумаг и гаечных ключей обнаружилась кассета без коробки. Качество записи оставляло желать намного лучшего. Из динамиков донесся хриплый голос.

«Дело было очень поздней осенью» — старая блатная песня, известная Костылю еще с детства, подняла настроение. Он стал подпевать, похлопывая пальцами по рулевой колонке.

Дело было очень поздней осенью.
С неба очень мелкий дождик моросил.
Шел домой я пьяною походкой,
Тихо думал и о ней грустил.

В переулке пара показалася.
Не поверил я своим глазам:
Шла она, к другому прижималася,
И уста тянулися к устам.

Сразу хмель покинула головушку.
Из кармана вытащил «наган»
И угробил я свою зазнобушку,
А в ответ сказали мне: «Жиган!»

Пой, гитара, пой, гитара милая,
Что прошло, того уж больше нет.
И прошу вас, милые ребятушки,
Не влюбляйтесь в девок с малых лет…

Костыль не отказал себе и в удовольствии промчаться по прямому ровному участку шоссе. Он вдавил педаль газа до упора и сбросил скорость лишь тогда, когда стрелка на круглом табло спидометра достигла указателя «120».

— Хватит шалить, — сказал Костыль самому себе, — дальше езжай спокойно и не дури. Через десять километров пост ГАИ.

* * *

Зуммер гудел долго и настойчиво. Молодой белобрысый парень в милицейском мундире с двумя лейтенантскими звездочками на погонах с трудом оторвал голову от стола. Сонно протерев глаза и широко зевнув, он глянул на часы. Без десяти шесть.

— Поспать не дадут, — недовольно буркнул он и снял трубку.

— Евсеев, спишь, что ли? — донесся раскатистый голос дежурного.

— Никак нет, товарищ капитан. Я тут… отлучился… по надобности.

— По голосу слышу, что врешь. Ладно, Евсеев, поднимай напарника.

— А что случилось?

— Сигнал поступил. Проверишь красные «Жигули» шестой модели, номерной знак 11-42.

— Угон?

— Соображаешь, лейтенант. Действуй по обстановке.

Евсеев положил трубку и, откашлявшись, заорал во всю глотку:

— Сазонтьев, подъ-ем!

Старший сержант, примостившийся на кушетке в углу, тяжело заворочался.

— Товарищ лейтенант…

— Я сказал — подъем!

Разминая руки, Евсеев подошел к подчиненному и пнул сапогом в ножку кушетки. Старший сержант с превеликим трудом поднялся, очумело помотал головой.

— Привести себя в порядок и живо на пост! Красные «Жигули» шестой модели, госномер 11-42 — проверка документов. Шевелись, шевелись!