Жиган

— Не знаю, договорятся как-нибудь. Вроде бы хозяин требует, чтобы Кокан сдался, а Артура выпустили из больнички. Тогда, мол, все кончится тихо-мирно.

«Все верно, — подумал Жиган, — отступать некуда. Кокан может ночью много дел наделать».

Да, теперь ситуация напоминала карточную игру, когда на кону стоит жизнь, а карты уже сданы. Еще совсем недавно игру можно было остановить, но теперь рулетка запущена, шарик катится, игроки рассматривают свои карты и просчитывают дальнейшие ходы. Кубики падают на зеленое сукно, пальцы до боли сжимают бильярдный кий перед ударом.

— Кокана видел? Где он?

— Не видел, но мужики из второго отряда сказали, что он на промке.

Жиган решительно встал.

— Пошли.

Барак уже наполовину опустел, те, кто был еще в состоянии двигаться, вывалили наружу, остальные полегли кто где. Чифир, водка, анаша сделали свое дело.

По жилой зоне бродили возбужденные толпы зеков, среди них то и дело вспыхивали громкие словесные перепалки, переходящие в ссоры и мочиловки. Кто-то яростно надрывал глотку у забора, вызывая «поганых ментов» набраться духу и попробовать войти в зону.

Жиган и Василий пролезли через дырку в заборе, отделявшем жилую зону от промки, и спустя минуту оказались возле столярного цеха.

За сиротливо распахнутыми воротами цеха стояла полная тишина.

— Здесь никого нет, — сказал Василий. — Пошли дальше.

Судя по всему, бастовавшие на промке заключенные уже давно перебрались в жилую зону.

Неожиданно из-за угла донеслись чьи-то голоса.

— Погоди, — сказал Жиган, останавливая Василия и осторожно выглядывая из-за угла. Двое зеков сидели на корточках у маленького кирпичного строения, освещенного фонарем с одинокого столба. Зеки курили, осторожно поглядывая по сторонам и поплевывая на землю.

Жиган узнал их. Это были двое бойцов из кентовки Кокана.

Кирпичное строение было ремонтным участком. За этими стенами стояли несколько токарных станков, слесарные столы и верстаки. Днем здесь активно шла работа, готовили заточки, плашки (наладонники), резали тонкие металлические трубы. Сейчас из-за дверей ремонтного участка не доносилось ни единого звука.

Незаметно понаблюдав за сидевшими бойцами, Жиган повернулся к Василию.

— Там двое у входа.

— Кто такие?

— Из тех, что вечно с Коканом ошиваются.

— Значит, он там, — убежденно сказал Василий. — Больше негде…

Жиган пожалел, что у него нет с собой штык-ножа или, на крайний случай, заточки. С голыми руками идти против вооруженных бойцов будет трудновато. Как же он раньше об этом не подумал?

— Ладно, караул пока снимать не будем. Ты оставайся здесь, а я обойду ремонтный участок с другой стороны, там есть окно.

— Ты что, собираешься ломануться через окно?

— Хочу узнать, где Кокан. А вдруг его там нет? Если что, ты меня не видел и вообще ничего не знаешь. А еще лучше, попробуй отвлечь их внимание. Подойди побазарь, но не сразу, минут через пять.

Стараясь ступать как можно тише, Жиган окружным путем стал обходить ремонтный участок.

Странно, что менты, обложившие зону со всех сторон, до сих пор не захватили промку. А может быть, хозяин все еще надеется обойтись без крови?

Как бы то ни было, но Жигану удалось беспрепятственно пробраться к зданию с другой стороны и осторожно заглянуть в разбитое окно, из-за которого доносились возбужденные голоса.

В небольшом помещении, тесно заставленном станками и слесарными столами, сейчас находилось пять человек. Среди них были Кокан и двое его бойцов, а также смотрящий промзоны Хомут и блатной Кролик из его кентовки.

Кролик — высокий широкоплечий детина — получил свою погонялу за то, что у него были вечно красные, воспаленные глаза.

Хомут и Кокан, судя по всему, ссорились.

— Ну и че? — кричал Хомут. — Че теперь? Хозяин, падла, мурыжит, кота за яйца тянет! А мы сидим тут как дети сопливые! Надо было ментов в заложники брать, тогда бы хозяин быстрее шевелился.

— Если бы мы взяли ментов в заложники, нас бы всех уже загасили.

— Это кто сказал?

— Это я говорю! — нервно выкрикнул Кокан. — Я тут основной, а ты пасть свою не разевай!

— Кто основной? Ты основной? Не смеши мои прохоря! Я-то думал, что ты настоящий пацан, не фуфло. Зря я Артуру не верил, а ведь он верно базарил. Сухарь ты, Кокан, зону разморозил, чтобы все за тобой пошли, а не за Артуром…

— Что?!! — вскипел от ярости Кокан.

— То, что слышал! Теперь, когда надо с заточками на стволы идти, ты сюда зашился. Жопу свою спасти надеешься?

— Ах ты гнида русская! Я тебя своей правой рукой сделал, из говна вытащил! Ты как был при Артуре засранцем, так им и остался. А еще орал: я — славянский вор! Ты даже не ссученный, ты гад.

Хомут вздрогнул, как будто в него ткнули раскаленным штырем.

— Что? Кто? Кролик, ты слышал, что этот гад сказал?

Обменявшись самыми страшными для блатных оскорблениями, Кокан и Хомут застыли на месте.

Кролик бросился в драку, на ходу выдергивая из рукава пешку — заточенный с двух сторон стальной шкворень.

Кокан отпрянул к стене, а его блатные с двух сторон набросились на Кролика. Один из них повис у него на руке и попытался вырвать пешку. Другой стал беспорядочно колотить Кролика руками и ногами.