Жиган

Хыз и Борисик сидели неподвижно, лишь изредка обмениваясь короткими взглядами. Под направленным на них стволом пистолета ни тот, ни другой не осмеливались предпринять что-нибудь.

Наконец из-за двери парилки донесся долгий и протяжный стон, переходящий в лошадиное ржание. Спустя несколько секунд дверь в предбанник распахнулась, и на пороге показался совершенно голый Пантелей, лицо которого выражало глубокое удовлетворение.

— Хорошо, бля… — протянул он и тут же осекся.

Надо отдать авторитету должное. Увидев Жигана, он быстро взял себя в руки и улыбнулся, правда, несколько натужно.

— Какие люди — и без охраны… Потом он повернул голову вполоборота и громко сказал:

— Сиди тут.

Захлопнув за собой дверь парилки, Пантелей уселся на скамейку рядом с Борисиком.

— Хозяйство прикрой, — сказал ему Жиган.

Пантелей сорвал полотенце с плеч своего подельника и небрежно бросил его между ног.

— Я слышал, что ты откинулся, но не думал…

— Не думал, что я сам захочу тебя навестить?

Уголком полотенца Пантелей вытер раскрасневшееся лицо и, засопев ноздрями, глубоко втянул в себя воздух.

— Эх, хорошо. Люблю баню. И не какую-нибудь там вшивую финскую сауну, а настоящую, русскую, с березовым веничком, кваском, мятой. Знаешь, Костя, как хорошо плеснуть на камешки квасом?

— Баба тоже в комплект входит?

— А как же? Без бабы полного кайфа от жизни не испытать. А вот после бани обязательно надо пивка выпить. Не желаешь бутылочку?

— Благодарю, — холодно ответил Жиган.

— Ну как знаешь, мое дело предложить. А я, с твоего позволения, выпью.

Пантелей запустил руку под скамью, вытащил из ящика бутылку и протянул ее Борисику.

— Открой.

Тот приложил пробку к глазной впадине, сильно сморщился и одним рывком открыл бутылку. Пробка сверкала у него между бровью и скулой, напоминая лорнет странной формы.

— Молодец, — похвалил его Пантелей и обратился к Жигану. — Вишь, каких мастеров у себя держу?

— Ты бы лучше на воротах у себя мастеров ставил.

— Ах вот, значит, откуда у тебя пушка? — Улыбка Пантелея сразу превратилась в жесткую гримасу. — Где Битюг?

— Не бойся, ничего с ним не стряслось. Поваляется на земле, очухается.

Авторитет одним глотком вогнал в себя полбутылки и, громко отрыгнув, воззрился на Жигана.

— Ладно, чего пришел?

— Твои бойцы на кооператив наехали?

— Какой еще кооператив?

— «Мечта».

— Что-то не припоминаю.

Жиган почувствовал, что начинает злиться—а это плохо. Не надо терять самообладания из-за ерунды.

— Кончай фуфел гнать, Пантелей. А то я могу психануть и чего доброго нажать на курок.

— Успокойся, пацан, — с неожиданным миролюбием сказал Пантелей. — Я, в натуре, не рублю, за что базар.

— Знаешь такую фамилию — Большаков?

— Вояка какой-то вроде.

— Теплее.

— Так бы сразу и сказал. Значит, ты за него пришел мазаться? Сколько он тебе башляет?

— Какая разница?

— Переходи ко мне. Бабок будет в два раза больше.

— У тебя своих «шестерок» хватает.

— Разве ж это люди? — пренебрежительно сказал Пантелей.

Хыз и Борисик нервно заерзали на дубовой скамье. Но им пришлось молча утереться после столь откровенного плевка в лицо, потому что Пантелей брезгливо сказал:

— А вы сидите.

Он потянулся к блюду, взял крупного вареного рака, оторвал ему клешню и принялся смачно обсасывать ее.

— Я, Константин, твоего Большакова не трогал. Он мне на хрен не нужен.

— Кто же к нему приходил?

— Это не мои пацаны. Мне до них дела нет.

— Ну так вот. Скажи этим не своим пацанам, что в следующий раз я им бошки поотрываю.

— А где они, кстати?

— Не знаю и знать не хочу. Я им дал пен дал я под зад…

— Значит, вопрос решен. А пушку ты можешь убрать, тебя здесь никто не тронет. Нам с тобой делить нечего.

— Я, между прочим, по твоей милости на зону загремел, — не убирая пистолета, сказал Жиган.

— Когда это было, Константин?

— Не важно. Я до конца своих дней запах карцера буду помнить.

Пантелей притворно вздохнул и бросил в угол распотрошенный раковый панцирь.

— Вот так всегда. Хочешь людям сделать добро — они тебя дурным словом поминают. Константин, разве я виноват в том, что тебе какие-то бешеные менты на дороге попались? Это же случай, в жизни всякое бывает.

— С каких это пор ты стал философом? Пантелей усмехнулся.

— А я книжки теперь умные читаю. Тут на втором этаже богатая библиотека. Добрее надо быть к людям и терпимее.

— Заткнись, — с отвращением сказал Жиган, — слушать тебя паскудно.

— Ай-яй-яй, — почмокав языком, промолвил Пантелей, — видно, ты и вправду Жиган. Что смотришь? Я и это про тебя знаю. Городок у нас маленький, слухи быстро разносятся.

— Ну и хорошо, что знаешь. Где Игнат?

— Спроси что-нибудь полегче. Я его уже месяца три не видел. А он мне, между прочим, нехилые бабки задолжал.

«Ах ты, сука лживая», — едва не вырвалось у Жигана, но он сдержался.

— Говорят, что Игната с этими «шестерками» видели, — Жиган кивнул на Хыза и Борисика.

— Какие люди?

— Разные.

— Вот народ пошел, — с наигранным сожалением произнес Пантелей, — языки что помело. Пацаны, вы давно этого ублюдка видели?

— Зимой еще, — прогундосил Хыз.