Жиган

Когда пиджак был зашит, стали пить чай с вареньем. На чай вышла бабушка, молча откушала свою чашку, съела несколько ложек варенья и отбыла восвояси продолжать смотреть в окошко. Похоже, это было главным и единственным занятием в ее жизни.

– Мы еще с вами увидимся? – спросил Голован, когда его одежда была починена, а чай выпит.

– А вы этого хотите? – вопросом на вопрос ответила Маша.

– Да.

– Я работаю в городском ломбарде на Большой Дмитровке. Мы заканчиваем в шесть…

Голован пришел к закрытию ломбарда через день.

– Я думала, что больше никогда не увижу вас, – сказала Маша, когда он ждал ее у дверей ломбарда с букетиком цветов.

– И напрасно, – ответил Голован, вручая Маше цветы.

Они долго гуляли по Москве, а потом он пригласил Машу к себе на Шаболовку. К предстоящему свиданию он подготовился основательно – закупил вина, фруктов, хорошей закуски. На невысоком комоде стоял английский патефон марки «Columbia».

Голован поставил на патефон пластинку, покрутил медную ручку, аккуратно поднес к пластинке головку с иглой…

Ты не езди-и милый к Я-ару-у,
даром дени-ик не бра-аса-ай,
а купи себе гита-ару,
целый день на ней игра-а-ай…

Тенор Семена Садовникова был приятен и проникновенен. Вино ударило в голову, а закуски таяли во рту, оставляя приятное послевкусие… «Виктор Иванович» был предупредителен и улыбчив, и Маша не заметила, как оказалась в его объятиях и стала страстно отвечать на его поцелуи. А тенор Садовникова все выводил:

Мы цыга-ане молодыя-а,
ты не бо-ойся-а наших ча-ар,
дни проходя-ат золоты-ия-а
и веселия уга-ар…

– Мамочки! – только и вскрикнула негромко Маша, когда Голован повалил ее на диван…

Иван узнал про городской ломбард все, что знала о нем Маша. После первой их встречи на его квартире, она прониклась к «Виктору Ивановичу» безграничным доверием, и, когда он спросил, почему она, воспитанница Александровского института, работает простой кассиршей, Маша выложила ему свою нехитрую девичью историю. Главным же в ее словах было то, что наибольшее количество денег и драгоценностей бывает в ломбарде в последних числах месяца. Именно тогда в хранилище ломбарда скапливается много дорогих вещей, отданных под залог, выкуп которых уже просрочен, и нерастраченных по просроченным закладным денег. А первого числа каждого месяца невыкупленные драгоценности увозятся на автомобиле под охраной. Куда – Маша точно не знала. Наверное, в Гохран Наркомата финансов. Так что Головану даже не пришлось задавать никаких наводящих вопросов, кроме одного – про сигнализацию. Мол, раз в ломбарде имеются большое количество денег и драгоценных вещей, то, по его мнению, должна быть и надлежащая охрана. На что Маша ответила, что охрана, конечно, есть: два охранника дежурят ночью, а днем их сменяют другие. И что полгода назад хранилище ломбарда было поставлено на электрическую сигнализацию, но проводка недавно сгорела, а провода для нее привезут только в начале июня. Получалось, что через несколько дней, в четверг 31 мая, ломбард решительно надлежало брать…

Пока Голован крутил с Машей, Козырь много чего интересного узнал про акционерное общество «Канцелярист». Пахан оказался прав: продажа канцелярских товаров была только вывеской, прикрытием. Основным же видом деятельности акционерного общества и его председателя Семена Яковлевича Зильбертовского было производство и подпольная продажа водки и спирта. У него и главных акционеров-пайщиков АО «Канцелярист» имелась пара подпольных заводиков. Один, как выяснил Козырь, находился на острове, образованном Москвой-рекой и Обводным каналом, где имелось множество гостиниц и трактиров и два рынка на Болотной площади: фруктовый и зеленной. Так что заводик стоял очень удобно: продукция его аккурат расходилась по ближайшим гостиницам и трактирам, каковые вернули их прежним хозяевам или наследникам. Кроме того, во фруктовых рядах знающему и проверенному человеку завсегда можно было разживиться «самоделковой» водкой, на этикетках которой значилось «Анисовая», «Казенное вино» и иное. Этикетки были дореволюционные, так что спрос на вино крепостью 40 градусов и более имелся весьма значительный.

А про второй заводик прояснил Живчик, один из пацанов хевры, некогда ютившийся на бывших дровяных складах в Проточном переулке. Он как-то зашел в гости к бывшим приятелям, чтобы расспросить про их житье-бытье и, возможно, кое-кого из дельных пацанов сманить в хевру Голована. Разговорились. И один из пацанов поведал о том, что последнее время им живется неплохо, поскольку на одном из бывших дровяных складов с недавнего времени работает небольшой заводик, делающий водку. А они подворовывают, сбывая ее в «Ивановку» и «Волчатник» и прочие дома-притоны и харчевни, коих в Проточном переулке также имелось предостаточно.