Жил-был Генка

Шутят. Летят к своему порогу. А долетят ли? Долететь-то долетят, а что потом? Потом судьбина доля. И каков оный размер угадать нельзя никому и никогда! Опоздали на четыре часа. В ЗАГС из-за грязи не смогли – ни проехать, ни пройти. Такси даже к дому не подрулила. Грязь и белая фата на ветру, белое платье…

Дурное определение.

Но это не примета. Все приметы к чёрту в такой радостный день! К чёрту, так к чёрту! Он и похозяйничает тут, он может настроить на плохое, усилия не тщетны. Фату всё-таки разорвёт! Впечатление осквернит незаметно. А остальное – так, мелочь! Гости и родители не на шутку поволновались. Молодых нет, а все уже на местах. А сестра Светкина так и заявила во всеуслышание, будто её тоже чёрт подхлестнул:

– Она может и отказаться от свадьбы и не приехать!

Уф! Свекровь даже опешила! и вспотела! Но ждут… Чёрт пробежал тихонько, старался подлить масла в огонь, чтобы кровь хорошенько зажарилась. Получилось неплохо! Но до конца не осилил испортить волю земных часов. Пока не осилил. Не унывает и не скорбит. Он же не человек! Его дух мотается по просторам и выискивает слабеньких и немудрых людишек. И находит их повсюду! А, найдя, губит.

А вот и Генка со Светкой! Слава Богу!

Хлеб и соль…

Шум торжества…

И за столы… Там всё есть! Изобилие! И водочка, конечно, не минует своего звёздного часа, но напиваться никому не позволят… Выпил и отваливай дальше! Нечего тебе больше т'yточки делать! Пусть другие выхлёбывают меру свою.

– Смотри! смотри! – Шепчет кто-то.

– У невесты нет кольца обручального на пальце!

Ну и что?! не одели! В Загсе-то не были, не попали из-за грязи, такси не смогла туда проехать, а расписались ещё раньше, за месяц до свадьбы мужем и женой стали, никто и не знал ведь об этом обстоятельстве! Но сам'oй церемонии нет! Грязь изменила возможности. К'oльца в кармане Генкиного пиджака.

– Доставай…

– Держи…

Вот и засверкали золотые кольца на пальцах! А гости пьют, едят, хлама не творят, хотя чёрт посреди них шастает, как тать. Кого бы притормозить и выпачкать своим чудаковатым настроением?! Правда подружка невесты напилась пьяной, нечто вытворяла, но эта история не о ней, поэтому и ни к чему травить попусту мысли данного настроя.

Генка и Светка трезвые, не пьют. А зачем разливать меру греха?! Он и так себя проявляет во всех направлениях ярко. Зачем отравлять порог радости через волю чёрта, которому покоя нет, терпения нет?! Кричат горько, но они не целуются! Бросают конфеты, деньги любителям полупиться на новобрачных!

Светка сказала Генке ещё до свадьбы:

– При всех не будем целоваться…

– Согласен…

Вот именно! А зачем при всех? Соблазн отвратителен в своих номинациях! Любить надо без любопытствующих глаз! В этом залог любви и счастья! Ни к чему сеять устои безликие и весьма неполезные. Всё, что должно быть, то и будет и будет без лишних усердий чужих лиц.

А гости знай, орут и орут:

– Горько! Горько!

– Горько! Горько!

Вот и докричались! Не горько надо голосить, а сладко! От любого слова строится форма жизни! И тут тоже построилась на формате существенного огорчения. Каждый момент фиксирует своё неизменное право по Слову Великому!

Пьянки на свадьбе не допустил Генкин отец! Драки тоже не было! Всё нормально и торжественно прошло! И убежало куда-то! Растаяло и скрылось в неизвестном направлении. Уже и свадьба осталась где-то там, позади всего и всякого стремления, откуда никогда и ничего не возвращается. Интересно, а есть ли смысл в Пустоте?!

Любовь привязала к Светке сильно. Но разве в силах любовь человеческая победить боль смерти? Нет, не в силах. Эта боль отравляет в каждые мгновения, давит и ломает волю духа. Алкоголь тоже не спасает, но зато он притупляет ум, а эта слабость очерняет свет, а во тьме ничего не видать. Сознание сжимается, и мысли не воюют.

Не изменяют образ достойного торжества и рождение дочери, сына. Радости вспыхивают как-то моментально – раз и нет их, а страсть закипает приступами периодически. Дети вносят достоинство отцовства, но вскоре и эта мудрость утеряется на злых наветах ада, который усиленно трудится оправдать свой пост по истязанию души человеческой. Жизнь как-то приземляет все настроения, и только алкоголь в силах смыть неудовлетворение символов всех текущих событий.

Но отчего-то и алкоголь не помогает уже, ни судьба не приносит равновесия и должного покоя. Всё осточертело и опротивело. Вера утонула в крови, а смерть её взяла к себе ещё там, на афганской земле. Когда, когда сошла чёрная пагуба? Непонятно, но сошла и придушила так сильно, что не выкарабкаться из её стальных тисков… От пьянки до пьянки, от заката до рассвета… А по сути – нет рассвета, нет заката. Ничего нет, только бессмыслица и усталость.

Завертелась буря невзгод, завертелась и потекла жизнь как-то вкривь да вкось… А кто придёт и осветит путь свободою? Никого нет рядом, были многие, а остался один посреди тысячи… Куда подевались помощники и товарищи?

– Эй, люди…

Не отзываются… Или их нет?

– Кто-нибудь…