Жил-был я

Промариновавшись час в душной, потной маршрутке, я, наконец, вывалился на своей остановке. В ближайшем ларьке купил холодную сосиску в тесте и бутылку светлого оболонского. Классика жанра, в общем. Дошел до своего подъезда, сел на скамейку, закурил, сковырнул зажигалкой крышку с бутылки, хлебнул противного теплого пива, откусил холодной булки с непонятной сосиской. Нормально, жить можно. Срастется. Я ничего ни у кого не крал. А даже, если и расследование, то предъявить мне нечего. Валерьяныч наверняка уже поднял старые ментовские связи и пустил в ход свои приемчики. Может, и телефоны слушает. Ну и хрен с ним. Пусть слушает. Мне нечего предъявить. Мне и скрывать-то нечего.

Я улыбнулся своим мыслям, и испытал некоторое облегчение. Я чист, а значит — хрен он мне предъявит. Швырнул окурок в жестяное мусорное ведро, закурил новую сигарету, но тревожные мысли вновь принялись бомбить мой уставший мозг.

А что, если это подстава? Мало уродов вокруг? Да нет, я ни с кем не враждовал, вроде со всеми в нормальных отношениях. С другой стороны, таких и выбирают для подстав, — спокойных, со всеми в терках…

— Привет, Сереж! — Я вздрогнул от звонкого голоса Ромки. Мальчишка уже устроился рядом, с интересом взглянул на мой скудный ужин, покосился на сигарету. Я быстро ее затушил, — курить при ребенке — свинство.

— Здорово, Ромыч, — машинально улыбаюсь и отставляю пиво, так чтобы малой не видел. — Как дела?

Ромке шесть лет, он мой сосед с этажа выше. В прошлом его мама, тетя Нина, не раз просила посидеть с ним час-другой на выходных или забрать из садика. Ну и как-то мы с мелким сдружились.

— С лепки иду! — заявляет сосед.

— С лепки?! — удивляюсь я нарочито.

Ромчик кивает, быстро стягивает небольшой цветастый ранец, расстегивает молнию и бережно достает пластиковый пищевой контейнер. Осторожно открывает и достает некое подобие некоего животного. На моем лице восхищение и умиление.

— Ничего себе! — говорю. — Это кто у тебя? Кот?

Ромка звонко смеется и болтает ногами в кедах.

— Нет, — качает он головой и держит передо мной это нечто, молчит. Мол, угадывай.

— Собачка?

Ромка сжимает губы в ниточку и смеется глазами, отрицательно вертит головой в кепке.

Блин, признаться у меня и варианты-то кончились. Я понимаю, что должен угадать, но то ли устал и башка не варит, то ли детская фантазия вышла за рамки моего понимания. Я пристально всматриваюсь в фигурку из оранжевого и синего пластилина. Какая-то длинная шея, на ней — утолщение, голова. Ага. На ней торчат рожки. Глаза? Нет, глаза — это два крошечных белых блинчика с коричневыми крупинками в центре. Выяснили. Оранжевая шея примыкает к большому синему шарику — очевидно туловищу, ноги то ли есть, то ли нет… поди разбери… и длиннющий хвост, как у ящерицы. Блин. Что за зверюга такая?

Ромка ждет. Я туплю.

В сторонке тетя Нина мило беседует с другой соседкой и время от времени тепло поглядывает в нашу сторону.

И тут до меня доходит. Я довольно улыбаюсь, упираю руки в бока и объявляю:

— Динозавр.

Ромка взрывается смехом, и вновь качает головой.

Я растерян. Елки-палки. Я был уверен, что это динозавр. Без вариантов это он.

— Сдаюсь, — выбрасываю белый флаг и вешаю голову. — Кто это?

Ромка торжественно воздевает фигурку, набирает в грудь воздуха, но сказать не успевает.

— Привет, мальчишки, — мимо проходит Тоня. Ромкина соседка по лестничной площадке. С универа, наверное, возвращается.

— Привет! — звенит колокольчиком Ромка.

— Привет, Тонь, — здороваюсь я.

Тоня симпатичная, умная и добрая девушка. Учится на первом курсе. Она склоняется к Ромке, и тоже смотрит на поделку. Ромыч любезно перемещает ее ближе. Тоня поправляет красивые очки, на секунду прищуривается и нежно улыбается Ромке.

— Какая красивая улитка, Рома! Ты молодец!

Улитка, блин. Ага… Динозавр. Молодец, Серега.

Ромыч совсем по-взрослому переводит взгляд на меня и кивает. Мол, смотри и учись.

— Да, — говорит малой, — это улиточка.

Тоня смеется, я тоже смеюсь. Над собой. Динозавр, блин. Очевидно же, что это улитка. Балда.

Тоня некоторое время стоит напротив нас, улыбается и глядит то на меня, то на Ромчика.

— Как дела, Сереж? — спрашивает она, и поправляет сумку на плече.

— Да ничего, нормально, — говорю. — Ты как?

Тоня поджимает губы, улыбается, на секунду наши взгляды встречаются.

— Тоже в порядке, вот с консультации возвращаюсь.

— Как учеба? — я как робот достаю пачку сигарет, но вспоминаю, что Ромка и держу пачку в руке. Чувство неловкости во мне растет, и я поднимаюсь. разговаривать с девушкой сидя — как-то странно.

— Хорошо, мне нравится. Но трудно. Два экзамена вот осталось.

— Еще бы, трудно, — киваю. — По себе знаю.

Ага, знаю. Пьянки, гулянки, допсессии, взятки преподам… и в остатке — непонятно зачем нужный диплом. Но студенческое время — оно золотое.

Мы стоим молчим. Я не знаю, что сказать, и Тоня решает оставить нас с Ромкой.

— Пойду, тогда. Пока, Ром, — Тоня улыбается малому. Малой довольно лыбится в ответ. У него нет одного переднего зуба и выглядит он потешно.

— Пока! — Ромка машет девушке.

— Пока, Сереж, — она вновь коротко заглядывает мне в глаза.

— Пока.