Жил-был Я

– Но если с завтрашнего дня кто-нибудь выпьет – пойдет отсюда пешком.

…. На завтра все распределились на работы. Они были разные. Вплоть до кухарки. Но цель одна – прорубить просеку для будущей железной дороги.

… И Витя неожиданно остался. С ближайшей машиной попросил шофера дать телеграмму в горком. – Мол, людей довез, сам остался. Прошу уволить по собственному желанию. И остался.

На следующее утро приехал к нему с делегацией начальник стройки. Оказалось, что их поляна – один из островков обитания целого, можно сказать района. Район состоял из десятка поселков, расположенных в добрых сотнях километров друг от друга. В каждом из них была своя производственная база, свое начальство и свои рабочие. Все это вместе сливалось в единственную стройку, которую, кроме руководства никто не видел целиком.

Поселки были не как их поляна – обжитые, с настоящими домами, котельными, столовыми, школами всем прочим. Их поляна со временем тоже должна превратиться в поселок. А пока вот так.

Всех приехавших, более мелкие начальники из числа сопровождавших главного, разобрали на бригады и на грузовиках увезли на место лесоповала. А Виктора, главный начальник, узнав, что тот бывший секретарь горкома, забрал к себе.

– Есть у меня должность зама по воспитательной работе, – сказал он, – Только на хрен он мне нужен. Будешь замом по тылу…– Витя не очень ясно представил , что это такое, ну какая разница, он не за деньгами приехал, за новой жизнью. Жизнь здесь действительно была другая.

Двери в домах – а в основном здесь были многоквартирные одноэтажные деревянные дома,– не закрывались. А если и закрывались, то знали, ключ под ковриком.

– А чего бояться? – объяснили Виктору сразу – Если кто сворует, то куда убежит? Кругом тайга. Да и люди были другие. В основном – из бывших заключенных, врагов народа

впоследствии реабилитированных, да так здесь и оставшихся. Криминала же практически не было. Здесь тогда БАМ не строили. Добывали золото для стройки. Потом золото закончилось. Да и Сталин умер. И до БАМа поселки здесь просто жили, перебиваясь кто чем. А теперь ожили.

Всего за пару месяцев объездил Витя, по обязанностям зама почти все поселки.

Наступила зима. Морозы встали вдруг, сразу. И добирался наш Витюша от поселка к поселку по таежным дорогам с водителями грузовиков. Многие, из которых, были из бывших. Из зэков. И многое о бывшей здесь жизни узнал от них Витюша. Вот, например, сторожка- ночлег – изба среди тайги, где останавливались на ночевку водители. Мотор не выключали, – к утру, солярка превратится в лед – конец машине.! Всю ночь вокруг избы ходил специальный дежурный, – если какая машина заглохнет – заводил снова. Если не заводилась – будил всех и все одной гурьбой пытались ее починить. Потом шли досыпать. А в избе было тепло. Была хозяйка – она служащая здесь повариха, и всегда на плите стояла огромная кастрюля с борщом, сковородка с картошкой и мясом. Еду руководители стройки не жалели. Называлась эта ночевка «Дунькин пуп».

Рассказывали бывшие, что в зэковские годы хозяйничала здесь некая Дунька, обслуживала гражданских и военных шоферов. Обслуживала бесплатно. Но в одном – только за деньги. Мерой денег был ее пуп. Если насыпал в него золото, а его здесь воровали намеренно, то – давала. …Правда, говорят, давала и в долг.

…Машины в дорогу по одной не выпускали – если сломается- верная смерть на морозе. Но были и смельчаки. Памятники таким Виктор видел – остова сгоревших до железа машин. Это водители жгли сломавшиеся машины, дожидаясь случайной попутки или встречной. Дожидались не все.

Для людей, которые жили в этих краях, это была обычная жизнь. Для Вити – что-то экзотическое, как будто он смотрел кино, скоро сеанс закончится и он уедет. И он уехал.

И тут опять начинается история любви, на которую были так способны мои друзья.

Вите дали ответственное задание: встретить с поезда журналистку, ехавшую из Москвы, чтобы описать героические подвиги строителей магистрали.

Журналистка была весьма мила – невысокая, с мальчишеской прической, худенькая. …Пока ехали до места, Витя заливался соловьем, как всегда автоматически возбуждаясь при виде симпатичной девушки.

Журналистка молчала. Пока еще ее мало интересовали Витькины песни, да и сам Витя. Похоже, не очень интересовали ее и те подвиги, ради которых она сюда приехала.

Но Витя бился как рыба об лед, возя по поселкам и знакомя с передовиками труда.

Журналистка все больше молчала. Была какой-то нерадостной.

Командировка ее шла к концу.

–У меня сегодня, между прочим, день рождения , – сказала она как-то утром, когда Витя заехал за ней в гостиницу. Впрочем, какая это гостиница – обычный барак. Жила она там одна – редко кто приезжал в эти края.

Вечером Витя, хотя его никто не приглашал, заявился к ней в барак. Он расстарался – достал шампанское, всякие закуски и даже добыл цветы – правда, в горшке.

Сидели недолго. После шампанского Витю разобрало, и он полез целоваться. Журналистка, вяло посопротивлялась, и как-то всхлипнув, сразу сдалась. Ничего более