Жил-был раз, жил-был два

Он сдержал себя, стоял не шелохнувшись, свесив кулаки вдоль тела. Таншон скорчился еще больше, похожий на старую больную собаку. В конце концов он решился заговорить:

– В то последнее лето, в две тысячи седьмом, ваша дочь часто заезжала за Жюли на велосипеде, после работы. Она ждала ее у стойки регистрации, мы с ней немного болтали. Потом они вместе уезжали, такие неразлучные, вроде понимали друг друга с полуслова. А еще позже Жюли начала мне намекать, что… что…

– Продолжай.

Ледяной тон. На «ты». Ромуальд выложил свою историю.

– …что я приглянулся ее подружке. Я развесил уши и позволил себя облапошить. Молоденькая шестнадцатилетняя девушка, миленькая, заинтересовалась типом вроде меня… Потом и сама Луиза стала говорить мне всякие любезности, ну прямо кадрить меня. В прикиде панка она казалась старше своего возраста, но она была несовершеннолетней, а я – женат. Я не хотел, чтобы все зашло еще дальше…

Он сучил пальцами, как ребенок, которого застукали на краже конфет.

– Потом, в середине июля кажется, Луиза уехала с вами на каникулы, я ее больше не видел и в глубине души почувствовал облегчение. Но в следующем году, где-то в январе, она отправила мне свои документы и заявление с просьбой нанять ее на лето, заверяя, что тоже хочет немного подработать. Она меня открытым текстом завлекала, капитан, клянусь.

– Прекрати.

– Это заявление было всего лишь предлогом. Внизу страницы была приписка, где говорилось, что она будет здесь завтра вечером около полуночи. Мне оставалось только открыть ей дверь. Вот так между нами это и началось, холодной зимой в начале две тысячи восьмого…

Поль по-прежнему не мог в это поверить, но чувствовал, что Таншон искренен. Как же получилось, что он, отец, ничего не заметил и не заподозрил? Все те ночи, которые Луиза, как она заверяла, проводила у Москато… Ни разу она не заговорила о гостинице и уж тем более о желании там поработать.

– Сколько времени это длилось?

– Она… она приходила шесть или семь раз. Я начал что-то подозревать, но… Меня провели как молокососа. Вы же смотрели запись, видели, что произошло. Она, я и та вторая снаружи, снимающая меня тайком…

Поль мотнул головой, предлагая Таншону продолжать и пытаясь отогнать картину этого омерзительного усача, спящего с его дочерью.

– Поначалу я ничего не знал, но неделю спустя я получил анонимный мейл с файлом, как в шпионском фильме. А в файле – это видео, – произнес он, указывая на планшет Поля. – Это пакостное видео. Две маленькие шл… Ваша дочь и Жюли Москато, та самая, которой я два лета подряд давал работу, называли меня свиньей и требовали денег, иначе грозились заложить меня жене. Они запросили пять тысяч евро! Пять тысяч евро, вы представляете?

Поль наконец решил сесть. Правое колено взрывалось электрическими разрядами.

– Мы долго обменивались мейлами, и в конце концов я согласился заплатить две тысячи при условии, что получу оригинальную карту памяти, а все копии съемок той злосчастной ночи будут уничтожены. Знаю, это идиотизм, у меня не было никаких гарантий, что они сдержат свою часть уговора, но… Короче, дело до этого не дошло.

– Жюли испарилась до того, как вы заплатили.

Тот кивнул:

– Я должен был отдать им деньги в течение месяца… После исчезновения подруги Луиза больше не появлялась и не подавала признаков жизни. По-моему, ваша дочь испугалась не меньше моего, как бы эта история не выплыла наружу и не свалилась ей на голову.

И тут Поль осознал, что так оно все и было. Всплыли воспоминания, ощущения. Эти откровения хозяина гостиницы объясняли поведение его дочери на протяжении последних лет.

Впервые Таншон выдержал его взгляд:

– Если вы мне не верите, спросите у вашей дочери, сами увидите, что это чистая правда. Ясное дело, она никогда с вами об этом не говорила, похоронила свой секрет как можно глубже, потому как гордиться тут нечем. Что до меня, когда вы явились сюда с вашим расследованием, я решил было, что вы сейчас заговорите о тех мейлах с шантажом, которые должны были извлечь из компьютера Жюли. Но сообщения, которые я получал, a priori[31] приходили с другого адреса. Может, если бы вы заглянули в компьютер вашей собственной дочери…

Таншон встал. Поль остался сидеть. Ситуация переменилась прямо на противоположную. Жандарм чувствовал, как внутри поднимается раскаленная лава. Во время поисков Луизу допрашивали часами. Как могла она промолчать?

– Эта история меня внутренне уничтожила. Я был в ужасе, – продолжил Таншон. – В ужасе, что вы явились сюда арестовать меня. Девушка, которая меня шантажировала, через месяц внезапно исчезла… Нашелся ли бы у вас лучший подозреваемый, чем я?

Поль ничего не ответил. Конечно, они по минутам проверили все его передвижения, как и передвижения остальных, кто знал Жюли близко и не очень. Ни Таншон, ни его тогдашняя жена, ни даже Эдди Лекуантр не покидали гостиницу в субботу в момент исчезновения.