«Жил напротив тюрьмы…». 470 дней в застенках Киева

9 июня — телефонный разговор между президентами Украины и России. Из сухих официальных сообщений понятно, о чем речь: «Была достигнута договоренность, что в ближайшее время заключенных посетят уполномоченные по правам человека обеих стран», — говорится в сообщении пресс-службы Порошенко. В Кремле уточнили, что достигнутая договоренность о визитах омбудсменов касается как украинцев, находящихся в заключении в России, так и российских граждан, находящихся в заключении на Украине. «Особое внимание уделено вопросам гуманитарного характера, включая обмен удерживаемых лиц. Владимир Путин подчеркнул необходимость незамедлительного освобождения российских журналистов, арестованных на Украине», — говорится в сообщении Кремля. Это по РБК.

Дальше начинаются переговоры об обмене и составление списков. Денисова едет в Москву, а затем в Лабытнанги, Ямало-Ненецкий автономный округ, где сидит под воротами колонии, в которой отбывает наказание Сенцов, — чистой воды пиар, который ничего не дает переговорному процессу.

В июне 2018-го в разговоре с омбудсменом Верховной Рады Денисовой я отказался подписать заявление об обмене. Вернулся в камеру. Насколько я понял, Людмила Денисова уехала расстроенная или, по крайней мере, разочарованная. Её настойчивые попытки убедить меня, что «так будет лучше всем», ни к чему не привели. После этого она разговаривала ещё с моим адвокатом, с тем же результатом.

На следующий день меня вызвал капитан из тюремной администрации и как-то загадочно спросил: «Тут вчера женщина приезжала, велела узнать — вы вообще готовы к переговорам?» Это выглядело странно — он разговаривал со мной намёками, будто мы были на чужой территории. Хотя он-то был точно на своей — он охраняет, а я сижу.

Я был несколько удивлён, тем более что вызвали меня под вечер, полусонного. Ответил, подумав: «Что ж, пусть формулируют — посмотрим, что к чему».

Чуть позже через адвоката мне передали следующее предложение. Ему сказали так: «На оправдательный приговор ваш клиент может не рассчитывать. В самом лучшем случае — 12 лет лишения свободы по обвинительному приговору. А там возможен досрочный выход на волю по помилованию президента Украины. Но это только для обмена».

В такой данности я оказался в мае 2018 года. Ещё моему адвокату сказали: «Но при всём этом мы можем договориться. Один из вариантов договорённости: Ваш клиент может дать пресс-конференцию и во всём покаяться. Понятно, что после этого дорога в Россию будет для него закрыта. Зато мы можем вернуть всё его арестованное ныне имущество и организовать его выезд за рубеж, в одну из европейских стран».

После этих «предложений» стало понятно, что договариваться не с кем и не о чем…

Здесь нужно сделать уточнение по поводу статьи 111 «Госизмена» в украинском Уголовном кодексе. Эта статья существовала давно, но в 2014 году санкции по ней были ужесточены. В неё были введены два положения. Она превратилась в «безальтернативную» — это значит, что если вам предъявили обвинение по этой статье (а также по 109-й или 110-й, которые также входят в раздел УК Украины «Преступления против национальной безопасности»), то вы автоматически оказываетесь в тюрьме. Никаких залогов, выходов на поруки, личных обязательств — только в тюрьму.

И второе — эта статья стала конфискационной. При вашем аресте на имущество также автоматически накладывается арест, а после вынесения обвинительного приговора ваше имущество конфискуется.

Для чего это была сделано? Таким образом появилась прекрасная возможность разбираться с политическими противниками тех людей, что пришли после Майдана в Верховную Раду. Тот, кому предъявляют эту статью, лишается какой-либо возможности манёвра — не имеет возможности ни уехать, ни договариваться на свободе с кем-то во время суда. Сразу арест — человек сидит в тюрьме, у него уже не самое радужное настроение. Более того, на имущество наложен арест. Посадили в тюрьму, лишили свободы, всё арестовали — и дальше с человеком начинают разговаривать: «У вас нет никакого выхода, давайте договариваться». Это, с моей точки зрения, сильнейшее средство в борьбе майдановцев с политическими противниками, например, из «Партии регионов», которые при Януковиче были во власти. Там люди достаточно богатые, никогда не сидевшие — поставив их в такие условия, с ними можно договориться о чём угодно.

Я, не будучи ни «регионалом», ни супербогатым человеком, тем не менее оказался по этой статье в тюрьме. И со мной начались такие переговоры-уговоры на заведомо не лучших условиях — от 12 лет заключения.

Итак, мне сделали прямое предложение, суть которого в следующем: не хотите непонятного обмена, а хотите юридическую схему — хорошо, вот она, пожалуйста. Вы признаёте свою вину, вас быстро осуждают, тут же вас помилует президент Украины, затем все-таки обмен и всё — все довольны, все смеются.