«Жил напротив тюрьмы…». 470 дней в застенках Киева

Версия переворота выглядела как бред сумасшедшего. Тем не менее этот бред стал основанием для ареста Савченко и Рубана. Оба они оказались в Лукьяновке. Савченко сидела в женском корпусе, Рубан, как и я, в «Малолетке». Он находился в подконтрольной камере, которая была всегда закрыта и рядом находился охранник. На прогулку Рубана тоже выводили только в сопровождении конвоира и в отдельный дворик. Таков был статус содержания в Лукьяновской тюрьме людей, якобы готовивших военный переворот на Украине.

Надежду Савченко я пару раз видел. Сначала в день голосования на выборах, потом — когда её вывозили на суд, и она ждала конвоя в боксе.

Надежда выглядела как пышущая здоровьем и даже слегка располневшая женщина. Измождённой она совсем не казалась, видимо, раздобрела ещё до ареста на депутатских харчах.

Всех, кто с ней пересекался, включая руководство следственного изолятора, она удивляла своими экстравагантными выходками. Например, её, как и других заключённых, вывели к урнам на избирательном участке для голосования на первом туре выборов президента Украины в марте 2019 года. При этом участок был оформлен по всем правилам — весь был завешан портретами и плакатами с избирательными программами кандидатов. Все понимали, что процедура голосования в тюрьме проходит очень быстро и достаточно формально. Бросил бюллетень — и назад в камеру.

Надежда Савченко категорически заявила, что просто так голосовать не будет. Она должна изучить программу и биографию каждого из кандидатов в президенты Украины и определиться, кому отдать свой голос. Если бы ей отказали, она, скорее всего, закатила бы грандиозный скандал.

И вот заключённые Лукьяновки — мужчины и женщины из разных корпусов, — проходя бесконечной чередой через участок для голосования, видели в коридоре одинокую фигуру Надежды. Она не меньше трёх часов ходила вдоль развешанных на стенах плакатов, изучала биографии и программы.

Понятно, что это был некий вызов существующим порядкам. Своеобразная фронда. В итоге Надежда Савченко… испортила бюллетень для голосования, написав на нём фразу «Надия е!», то есть «Надежда есть», обыграв своё имя и превратив его в политический лозунг. Кстати, эта фраза была на плакатах с её портретом во время выборов в Верховную Раду. Савченко и в тюрьме устроила свой демарш.

Важная деталь: в тюрьме к Надежде относились с пиететом, поскольку существовал так называемый «Закон Надежды Савченко», якобы ею инициированный, хотя на самом деле его внесла партия «Батькивщина». По этому закону день, проведённый в следственном изоляторе до вынесения приговора, засчитывался за два дня лишения свободы. За это все сидельцы Надю страшно уважали. В законодательных тонкостях они разбирались не слишком и считали её своей благодетельницей. Многие, увидев Савченко в боксе перед вывозом в суд, говорили: «Надежда, спасибо Вам огромное». Хотя в конце концов закон этот отменили. Пребывание в украинских изоляторах снова засчитывается «день за день».

Освобождение Савченко из Лукьяновки прошло по совершенно идиотской схеме. Как сказал по этому поводу мой сосед по корпусу, генерал СБУ Юрьич: «По-дурацки посадили, по-дурацки и выпустили».

Её привезли в один из пригородных судов. И якобы военные прокуроры — делом о перевороте занималась военная прокуратура Украины — забыли написать ходатайство о продлении срока её содержания под стражей. Непонятно, для чего сидели в суде четыре военных прокурора в мундирах с большими погонами. Ходатайство они не написали — то ли по забывчивости, то ли ещё почему-то. И ровно в 12 часов ночи, совсем как в сказке о Золушке, Надежду Савченко и Владимира Рубана суд был вынужден освободить из заключения.

Над ситуацией гомерически хохотала вся Лукьяновка. Никто не верил, что у военных прокуроров настолько дырявые головы. Всем было понятно, что Надежду арестовали по политическим мотивам. Порошенко боялся, что она повредит ему своей критикой и риторикой, снизит рейтинг перед выборами. Савченко всегда говорила то, что считала нужным, и очень жёстко высказывалась в адрес президента.

Выпустили её перед самыми выборами, когда поняли, что никакой реальной опасности она уже не представляет. После того шоу, которое устроили вокруг якобы попытки переворота — генпрокурор Луценко ходил вдоль изъятого из микроавтобуса Рубана арсенала и подсчитывал, что в Киеве должно было погибнуть не менее 10 тысяч человек, — это выглядело очень смешно.

Что касается политических заключённых из числа моих коллег-журналистов, то вскоре после моего прибытия в Москву, в сентябре 2019 года, я передал в Совет Федерации России, а затем и в ОБСЕ список, который в медиапространстве сразу же окрестили «списком Вышинского». В нём 12 фамилий журналистов, находящихся сейчас в украинских тюрьмах или под домашним арестом, подвергающихся преследованиям в различной форме.

В этот перечень вошли: Олег Саган, Василий Муравицкий, Павел Волков, Елена Бойко, Мирослава Бердник, Дмитрий Василец, Евгений Тимонин, Руслан Коцаба, Александр Бондарчук, Анатолий Маевский, Владимир Скачко, Дмитрий Губин.