Жила-была девочка, и звали ее Алёшка (СИ)

Этот вопрос уже не в первый раз взволновал меня, поднимая внутри волну душного и мутного беспокойства. Я опять почувствовала себя безвольной игрушкой в руках судьбы, щепкой, которая несется в круговороте жизни, хаотически сталкиваясь с другими такими же щепками. Некоторые из них, слишком самонадеянные, все еще воображали, будто от них что-то зависит, будто они выбирают направление в этом сумасшедшем потоке. Некоторые пытались поудобнее пристроиться у бережка, некоторые несгибаемо упорствовали, плывя против течения, но исход был одинаковым. Бурный поток сносил их всех, невзирая на мнение и позицию, активную или пассивную. И самое страшное, что во всем происходящем не наблюдалось никакого смысла, никакой последовательности. Закон кармы — хорошие получают хорошее, плохие — несут заслуженное наказание — почему-то не работал. Жизнь походила на бушующую горную реку, а люди, талантливые и бездарные, благородные и беспринципные, были обычными щепками в хаотическом круговороте.

Внезапно я почувствовала, что задыхаюсь. Мной овладела настоящая паника — я боялась завтрашнего дня, всего, что он может мне принести, мне хотелось навсегда застыть в этом моменте времени в позе зародыша и не двигаться, не знать будущего, застрять в спасительной определенности, законсервироваться.

Из состояния ступора мне удалось выйти только с помощью проверенного способа. Почувствовав, что комната начинает давить на меня всеми четырьмя стенами и равномерным посапыванием соседок, я, едва находя в себе силы подняться, по привычке накинула пальто, и отправилась на курительный балкон, в его спасительную прохладу, к спасительным сигаретам. На это раз одним ожогом не обошлось, потому что глаза мне жгло сильнее, чем тело, я истерично рыдала, сидя на ледяном полу, на лбу выступил холодный пот, меня трясло.

Яростно вдавив третий окурок в запястье, я почувствовала, как паника понемногу отступает. На смену боли пришло обычное пьянящее чувство невесомости, а за ним и долгожданное умиротворение. Мир не стал проще, ответы на мучительные вопросы так и не появились, но боль воздействовала на меня подобно снотворному и успокоительному вместе взятым. С ее помощью я могла обо всем на некоторое время просто-напросто забыть.

На негнущихся ногах я вернулась в постель и, снова укутавшись в одеяло, затихла, перестав всхлипывать. Еще через несколько минут мне удалось, наконец, уснуть, подведя черту под этим странным и потрясающим днем.

Глава 8. Цель

Новый день встретил меня сюрпризами. Первым из них было неожиданно солнечное, не типичное для раннего ноября утро и лучи света, бойко пробивавшиеся сквозь наши ветхие занавески. Самый хмурый месяц года, непривычно развеселившись, будто пытался поддержать меня, показывая, что на смену черному отчаянию обязательно приходит спокойная радость рассвета. И мне действительно больше не хотелось ломать голову над слишком сложными проблемами. Высунувшись из окна в половину роста, я вдыхала новый день вперемешку с прохладным, чуть морозным воздухом и отогревалась, оттаивала после вчерашних приключений.

Вторым, не таким уж приятным сюрпризом, открывшимся при честном свете дня, стало осознание того, что мои руки начали выглядеть подозрительно. Следы от недавних заживших ожогов были свежи, и походили на небольшие, красновато-багровые ранки. Прибавить к этому последствия вчерашнего — несколько свежих волдырей — и получалась картина, которую уже нельзя было списать на случайность. Правдоподобных аргументов, объясняющих, как можно нечаянно обжечь одну и ту же руку около десятка раз, я подобрать не могла, да их, наверное, и не существовало вовсе.

Ни мысли о том, что пора прекратить эту "терапию", пока дело не зашло слишком далеко, не возникло на тот момент в моем сознании. Наоборот, проявив своеобразную практичность, я решила отныне носить одежду только с длинными, едва ли не до кончиков пальцев рукавами и чередовать руки, когда придется снова успокаиваться.

Чрезвычайно довольная своей «находчивостью» и тем, что ситуация снова под контролем, к третьему, финальному сюрпризу, который преподнесли мне вернувшиеся из душевой девчонки, я оказалась не готова. Шумно влетев в комнату и бросив на кровати полотенца и футляры с зубными щетками, они окружили меня, выразительными взглядами намекая на то, что отвертеться от рассказа о вчерашнем вечере у меня никак не выйдет.

Я смотрела в их поблескивавшие весельем глаза в полной растерянности и не знала, что рассказать, с чего начать, да и вообще, стоит ли это делать.

— Ну? — наконец, не выдержала Анечка, нетерпеливо топнув ногой и упираясь руками в бока. — Ну, что молчишь?

Эта ее фраза будто прорвала плотную пелену молчания и вопросы от Яси и Соломии посыпались на меня один за другим:

— Как сходили?

— И что было?

— А кого ты видела? Всяких звезд или певцов видела?

— Автографы раздавали?