Жила-была девочка, и звали ее Алёшка (СИ)

Лишь спустя пару часов, когда улеглись эмоции от такого неожиданного визита, ситуация начала раскрываться передо мной во всей полноте. Да, я больше не чувствовала себя растерянно и одиноко, но приезд Марка мог означать только одно — в моих колебаниях и метаниях поставлена жирная точка. Как бы мне ни хотелось завершить старую жизнь многообещающим многоточием, его присутствие исключало любую неопределенность. Марк всегда очень не любил неопределенности.

С жадностью разглядывая его лицо, которое не видела два долгих месяца, я заметила, что следы вечной усталости больше не бросаются в глаза так, как раньше, но моложе, беззаботней от этого он не стал. Даже сейчас, сидя напротив с чашкой кофе, Марк был предельно сконцентрирован, собран и все его действия, даже мелкие жесты только подчеркивали категоричную упрямую властность. Кого-либо другого подобные повадки могли бы обезличить, сделать похожим на робота, но в Марке никогда не было холода и бездушности механизма. Наоборот, клокочущие внутри него чувства — ярость, страсть и расчетливая мстительность напоминали туго сжатую, готовую выстрелить пружину, которая сдерживалась лишь силой внутреннего контроля. И теперь эта безупречная выверенность без намека на просчеты и слабости делала его пугающе похожим на сверхчеловека, которым хотелось восхищаться на расстоянии, не подходя ближе ни на шаг.

Чувствуя, что даже у меня, знавшей его лучше всех, по спине ползут предательские мурашки, я не могла представить, что ощущают другие, общаясь с ним. Сверхчеловек приехал проконтролировать мои сборы в новую жизнь — и теперь у меня не было шансов отвертеться. От этой неожиданной мысли у меня вырвался нервный смешок, на который Марк тут же обратил внимание.

— Я вижу, у тебя хорошее настроение, Алеша. Думаю, оно станет еще лучше, если я скажу, что мы переезжаем завтра.

От гримасы удивления, застывшей на моем лице, он на несколько секунд напрягся, пытаясь понять, какие чувства владеют мной, но уже спустя несколько секунд вновь улыбнулся.

— Так удивляться умеешь только ты. Даже если бы я специально хотел напугать тебя, то не смог бы рассчитывать на более красноречивую реакцию. Алеша, все хорошо. Вспомни, мы планировали сделать это еще в прошлом месяце, но все затянулось из-за меня и моей работы. Теперь проблема решена — я получил повышение и более стабильный график. Мне даже удалось взять один лишний выходной, что выглядит, конечно, наглостью с моей стороны. Но причины для этого более чем серьезные.

— Какие? — только и могла переспросить я.

— Твой переезд. Ты возвращаешься в наш город, Алеша, со мной. Спустя целых шесть лет. Нет таких дел, которые я не смог бы отложить ради этого. Ну и, как оказалось, я все-таки научился договариваться с людьми. Так что мне с удовольствием пошли навстречу.

Чувствуя, как внутри все холодеет от упоминания о прошествии целых шести лет с того дня, как я в последний раз видела родной город, мне захотелось отвлечься на шутку.

— И как же тебе это удалось? Начитался книг по популярной психологии и освоил методы убеждения?

Марк оценил абсурдность этого предположения и лишь негромко рассмеялся в ответ.

— Скажешь тоже. Популярная психология — полная чушь. Тех, кто ее пишет, к ответственности бы привлечь за шарлатанство.

— Опять ты кого-то посадить хочешь. У тебя уже профессиональный пунктик какой-то!

Продолжая смеяться, он наклонился через стол, накрыв мои руки своими:

— Что есть, то есть. Но не это главное. Те, кто ловятся на подобные трюки, сами виноваты. Хотят верить в утопию — эта утопия их же обманывает. У меня своя дипломатия, честная и проверенная не раз.

— Какая?

— Деньги, — с обескураживающей простотой ответил Марк. — Лучшего способа влиять на людей еще не придумали. Я бы предпочел, конечно, прямое принуждение, но у меня пока нет такой власти. Так что приходится учиться договариваться. Что-то не так, Алеша? — переспросил он, натолкнувшись на мой ошарашенный взгляд.

Продолжая растерянно смотреть на него, я понимала, что никогда не смогу привыкнуть к его странной манере говорить о вещах, которые меня шокируют, спокойным и будничным тоном.

Словно для усиления контраста между настоящим и прошлым, память подбросила картинку из нашей школьной юности: после выполнения домашних заданий в его комнате, мы перебирались ко мне, где часами разговаривали о том, что ждет нас впереди. И Марк, не скрывая своей увлеченности, рассказывал мне о римском праве, о порядке и справедливости и что именно этому он бы хотел посвятить свою жизнь.

«Ведь то, как мы живем, Алеша. Неужели ты это считаешь правильным?» — сверкая обжигающе-черными глазами спрашивал он, и я, свято уверенная в том, что сын никогда не пойдет по стопам отца, искренне соглашалась с его убеждениями.

И вот, не прошло и десяти лет, а он точно так же, как и Виктор Игоревич, продает и покупает выгодные ему поступки, решения, расположение людей. Только в исполнении активного и обаятельного Казарина-старшего это выглядело не так пугающе цинично, как со стороны Марка, действующего с расчетливым хладнокровием.