Жила-была девочка, и звали ее Алёшка (СИ)

— А кто сказал, что я буду говорить им правду? Хоть когда-нибудь? — беззаботно поинтересовался Яр, включая компьютер и доставая из ящика стола рабочий блокнот. — Я не собираюсь с ними откровенничать. Вообще никогда. Потому в их заоблачной вселенной, Лекс, такого понятия как сын-гомосексуалист не существует. Напрочь. Для них это что-то наподобие "зулусской крокозябры" — сложное ни о чем не говорящее словосочетание, совершенно несовместимое с их идеальным миром. Если бы они даже что-то подслушали, как-то случайно все узнали — они бы просто застыли в недоумении. А потом, уверен, решили бы, что им все показалось. Так что — не парься! Я же тебя по рукам и ногам не связываю нашей "святой любовью" — он насмешливо фыркнул, вспоминая недавние слова матери. — Я им тебя раз продемонстрировал — и все, этого более чем достаточно. Они уже через полгода не смогут вспомнить, когда это было, несколько месяцев назад, или на прошлой неделе. Главное — ты есть! А значит, я спасен на ближайшие пару лет. Ну и, кроме того, теперь ты можешь абсолютно свободно и когда захочешь приходить к нам в гости! У нас вон курсач в этом семестре, будем вдвоем его писать. На компьютере же быстрее работать, чем от руки. Так что все просчитано и учтено, Лекс! Даже наше самое главное дело, — и он заговорщически уставился на меня. — Я тут все-все продумал и придумал. Можешь считать, что он у нас в кармане, твой Марк.

От такой резкой смены темы я едва не подпрыгнула. Все таки, родители Яра оказались до такой степени экзотичными существами, что сумели вытеснить из моей головы даже мысли о том, ради чего мы собрались у него дома.

— И… что у тебя там? — боязливо переспросила я, глядя на записную книжку Ярослава, как на взрывное устройство с заведенным механизмом.

— О-о, у меня там, Лекс, прямо-таки гениальная идея. Очень простая, как и все гениальное. Мы бы с тобой и раньше, по свежим следам могли все провернуть, но мне понадобилось немного времени, чтобы раздобыть парочку имен реальных студентов того же ВУЗа, где учится твой Марк. Это все, что было нужно — имена и всегда актуальная тема со взятками. Именно этот крючок мы используем, чтобы поймать на удочку нашу рыбку, поняла?

— Нет, — честно ответила я. — А репутация Марка не пострадает?

— Репутация твоего Марка — уже пострадала! — с чрезвычайно счастливым видом заявил Яр. — Собственно из-за него весь сыр-бор и получится, мы сейчас такую бучу разведем!

— Яр! Ты что! Ты что такое говоришь! Как это репутация Марка пострадала? Ты что натворил? Ты какой слух пустил про него?! Ты… ты же ради какой-то своей сенсации любую гадость на человека навесишь, а мне не нужны такие методы! Я же тебя предупрежда…

— Лекс, Лекс, прекрати визжать! — красноречиво прикладывая руку ко лбу и изображая приступ несуществующей мигрени, оборвал меня Ярослав. — Никаких я слухов не пускал! Ничего серьезного твоему ненаглядному Ромео не грозит, мне моя жизнь еще дорога! Думаешь, я не знаю, что ты бы меня задушила, если бы я чего лишнего где-то ляпнул? Оправдываться у нас будут другие люди, совершенно другие. Да и вообще… Сейчас сама увидишь! Вот у меня все нужные телефоны — деканата, общежития, даже директора университета! — важно добавил он, глядя на меня взглядом великого сыщика.

— Даже директора? — мне вдруг стало страшно. Похоже, барьеров в получении необходимых сведений для Яра действительно не существовало. — Как ты смог достать их?

— А все он! Мой незаменимый друг! — Ярослав кивнул в сторону монитора. — Мне без него реально трудно пришлось бы. Интернет сейчас покруче любого справочника будет, сюда постепенно всю информацию сливают, абсолютно всю. Попомни мое слово, Лекс — очень скоро через сеть мы сможем разыскать и достать кого-угодно, достучаться до любого, даже самого важного человека! Вот захочешь — и початишься, например, с Далай Ламой! Если у него в Тибете тоже будет своя выделенка! — засмеялся Яр, чрезвычайно довольный собственной шуткой.

— Опять ты фантазируешь, — улыбнулась я. — Поражаюсь, как в тебе с твоей практичностью уживается еще и наивный романтик-мечтатель. Родительские гены, не иначе.

— Ну, должен же я хоть что-то от них взять! — еще больше развеселился Ярослав, — Но это не фантазии, Лекс. Я знаю, ты мне не веришь, и никогда не верила, но лет через пять мы все будем жить здесь, точно тебе говорю! — он опять указал пальцем в монитор, — Абсолютно все. И мы с тобой тоже. И вот тогда я припомню тебе твое сегодняшнее неверие. Но все, Лекс, хватит о высоких материях! У нас очень мало времени, чтобы поймать на рабочем месте интересующих нас лиц. Только предупреждаю — слушаешь и не вмешиваешься. Иначе заставлю звонить-пробивать все самой, а что-то мне подсказывает, что ты… — он критично взглянул на меня. — М-да… не справишься, короче. Так что молчи. Молчи и слушай.