Жила-была Вера. Истории о силе духа, любящих сердцах и билете на счастье

Малевич о странном поведении кота в тот момент не задумывался. Он творил. Легко, как никогда в жизни, и с удовольствием, какого не получал с того самого дня, когда, вернувшись домой, обнаружил записку, прикрепленную на край недописанного холста: «Ухожу! Не ищи нас!».

Картина удалась. Малевич это точно знал. А потому, закончив, потрепал Рыжего за ухом, благодаря.

– Если бы не ты…

Кот молча терся о грубую, пахнущую краской и чем-то еще, не слишком приятным, ладонь. Ему не нужно было объяснять, что творилось на душе у Малевича. Почему-то кот это знал и так. Без всяких объяснений.

За первой картиной последовала вторая. Потом – третья. И Малевич снова стал похож на себя, а не на странного человека, растерявшего не только последние остатки гордости, но и свое будущее.

Теперь он снова работал. Выезжал на вызовы днем, а вечерами и в выходные наводил порядок в мастерской и творил.

Галочка, которая с некоторых пор перестала предлагать Малевичу дежурную бутылку, только диву давалась переменам, происходящим с ним. Очень осторожно, боясь спугнуть эти изменения, она поинтересовалась как-то, нет ли перемен в настроении бывшей жены Малевича.

– Нет… Не знаю… – Малевич запнулся, не зная, как ответить на такой очевидный вопрос.

Только в этот момент он понял, что давно уже не пытался связаться с той, что так долго значила для него столь много.

– Может быть попробовать еще разок? Страсти улеглись. Время прошло. Как знать, может она и смягчилась немного?

Малевич молча кивнул, задумавшись.

А что, если Галина права? И есть шанс снова увидеть сына?

Телефон, единственный, который служил тоненькой ниточкой связи с прошлым Малевича, был недоступен. Отругав себя за безалаберность и глупость, Малевич погладил тут же прибежавшего на его стон Рыжего и почесал в затылке.

– Что делать-то, а? У меня теперь даже варианта нет, чтобы с нею связаться.

Кот отстранился и сердито шлепнул по руке Малевича лапой.

– Глупости говорю? Это ты хочешь сказать? Что ж… Ты, наверное, прав… Я что-то совсем раскиселился. Нужно подумать! Как еще я могу связаться с ней?

Ответ пришел сам собой.

– Теща…

Малевич заметался по квартире, ища старую записную книжку, и вскоре уже набирал номер той, с кем в прошлой своей жизни почти не виделся и не общался. По каким-то неизвестным ему причинам жена его это общение не одобряла.

– Кто? О, Господи! Как хорошо, что ты позвонил! Я не знала, как найти твой номер!

– Что-то случилось?

– Да… Случилось… Павлик у меня. И очень хочет тебя видеть.

И мир замер. И Малевич на мгновение забыл, что дышать необходимо, потому, что у него тоненько-тоненько зазвенело в ушах, а рыжий кот на неоконченной пока картине вдруг стал живым и сердито зашипел, прогоняя морок. Острые когти впились в руку Малевича, и он очнулся, умудрившись-таки выдавить из себя:

– Я могу его видеть?

– Да! Когда тебя ждать? Я подготовлю мальчика.

– А… Она не будет против?

– Нет… Теперь уже – нет. Она уехала.

– Куда?

– В Германию. Она вышла замуж. Но мальчик там не нужен. И потому она оставила его у меня, – голос бывшей тещи изменился, и Малевич чуть не сломал телефон, стиснув его с такой силой, что тот затрещал. – Приезжай! Павлику нужен папа…

И Малевич помчится. Забыв запереть дверь и не увидев второпях, как Рыжий выскочил за ним на лестницу.

И душа Малевича снова задышит, забьется, приняв в объятия свою основу. И маленькие ладошки пройдутся по чуть колючим от трехдневной щетины щекам и Павлик засмеется:

– Щекотно!

И все, наконец, встанет на свои места. А для Малевича перестанет быть секретом, почему его бывшая жена так не хотела, чтобы он общался с ее матерью. Ведь в бабушке Павлика будет столько тепла и света, что их хватит на то, чтобы позволить бывшему зятю не только видеть внука. Эта женщина настоит на том, чтобы у мальчика снова появился отец.

– Заберешь его?

– А я справлюсь? Он такой маленький…

– Я помогу! Мы все сделаем правильно. Потихоньку, полегоньку, не спеша. Павлику нужна опора. А я на себя не надеюсь.

– Почему?

– Есть проблемы со здоровьем.

– А она не будет против?

– Нет. Она ждет ребенка. Ей уже не до мальчика.

– Как странно…

– Не рви мне душу, прошу! Она моя дочь, но принять ее путь я не могу! Как ни пыталась понять – не получается…

– Не берите на себя того, что не вами дано. Я же вижу, какая вы! И уверен, что со своей стороны давали ей все, что было необходимо.

– Так откуда все другое? Темнота эта, злость?

– А это уже приобретенное самостоятельно. Что мы пускаем в свои души по собственному желанию, перешагнув порог детства, то и растет в нас, наполняя их. Маленькие все хорошие. Ведь так?

– Наверное, ты прав… Как сделать так, чтобы Павлик пустил в свою душу только свет?

– Не знаю пока… Но очень постараюсь помочь ему! Мне ведь тоже помогли в свое время.

– Кто?

– Не поверите! Кот! Обычный рыжий кот, который пришел ко мне и остался жить. И лучше друга у меня не было…

Рыжий этих слов, конечно, не услышит. Но он будет терпеливо ждать Малевича, сидя на ступеньке у двери квартиры.

И пусть это займет много времени, но кот дождется.