Жила-была Вера. Истории о силе духа, любящих сердцах и билете на счастье

«Сегодня хороший день… Да, мне сказали, что времени осталось всего ничего, но это ведь хорошо! Скоро я увижу своего мальчика и смогу успокоиться… А если там ничего нет? Если все эти домыслы о новой жизни за чертой пустое? Что ж… Тогда тоже неплохо. Ведь в этом случае меня ждет забвение. Полное, безграничное, безболезненное… Хотя, я хотела бы, чтобы все-таки было хоть что-то… Это дает мне надежду. Врач приказал привести дела в порядок. Знал бы он… Единственное дело, которое мне нужно решить, касается мальчишки. О, как он кричит! Что-то просит, что-то требует… Пусть замолчит! Такой же неуемный, как и его мать! Она снова звонила. Просила разрешения на встречу. Я не хочу ее видеть! Она! Она должна была остаться в той горящей машине! Не мой сын, а она! Ну почему так несправедлива жизнь?!»

«Я думала… Много и о многом. Теперь я почти не сплю. Мне говорили, что это будет непросто. Но что они знают о настоящей боли, эти смешные люди?! Разве понимают они, как страшно остаться в одиночестве и выть по ночам, призывая избавление? Я так люблю своего мальчика… Я до сих пор вижу его перед собой и слышу его голос… Вчера ребенок пришел ко мне в комнату и спросил, почему я плачу. И, пожалуй, впервые я увидела, как он похож на моего сына… Что ж, пусть будет так! Пусть останется его продолжение в этом мире! И я буду знать, что мой мальчик не сгинул бесследно…»

«Она приехала… Настаивает на том, чтобы остаться здесь, со мной. Я не хочу! Но и сил спорить с ней не имею… Мне противно, когда она прикасается ко мне. Ее голос. Ее руки. Ее ядовитые слова! Она меня жалеет! Не сметь! Пусть даже не думает о том, что мне нужна ее жалость! Она здесь лишь потому, что ребенка надо с кем-то оставить!»

«Ненавижу ее! Она заявила, что понимает мои чувства, как мать, и именно поэтому оставила у меня ребенка! Да как она смеет! Как ей только в голову это пришло?! Я никогда даже намека не давала о том, о чем я думала тогда! Она не может знать, на что я решилась! Откуда?! А если это действительно так, и она догадалась, то каких сил стоило ей оставить у меня мальчика?! Она что, ненормальная?! Или все-таки… Нет! Даже мысли этой допускать я не стану! Она недостойна моего прощения!»

«Писать мне уже сложно. Руки сводит от боли так, что карандаш иногда впивается в ладонь. Мальчик садится рядом, берет мои пальцы и греет их своим дыханием. Это странно, но мне становится легче… Она говорит, что в этом он похож на отца. Такой же ласковый… Это так! Мой сын был очень добрым… Как мало в этом мире доброты! Как тяжело она дается… Она смотрит на меня, и я понимаю, что совсем не добра. Ведь никогда не смогла бы вот так… Ушла бы, забыла и вычеркнула все, что связывало! Без оглядки и сожаления! А она молчит и терпит! Зачем?!»

«Как сложно все… И прошлое, и настоящее… Я все еще не хочу ее видеть и слышать, но ненависть… Ушла? А разве так бывает?!»

«Мальчик мой приходил сегодня… Я видела его, но не смогла коснуться. Он стоял рядом так долго, что я успела разглядеть каждую черточку, вплоть до родинки на щеке. Такая же была у его отца… Такая же у ребенка… Какое странное имя они дали ему… Вениамин. Счастливый сын… При чем тут счастье?»

«Я поняла… Счастье дается не каждому и на какое-то время. Для кого-то оно долгое, а для кого-то это лишь миг, озаренный теплом и светом. Мой свет давно ушел от меня, но тепло, дарованное им, осталось. И ребенок, который смотрит на меня глазами моего мальчика, вобрал в себя это тепло и продолжит дарить его этому миру. И пусть оно будет… Мне уже не успеть простить себя за то, что сделано. И она понимает куда больше, чем я могла бы представить. Откуда в ней эта мудрость? Откуда столько понимания жизненных процессов и силы, дарованной женщине? Как почувствовала она, что силу эту я утратила в тот же миг, как не стало моей души? Ведь ее свет еще так мал, что больше похож на светлячка, чем на огонь, способный осветить дорогу… Я не скажу ей ничего. Потому, что слова – это лишь звук. А то, что знает она – куда больше. Я оставляю ребенка в надежных руках…»

«Я смогла… Никогда и никакие слова не давались мне так тяжело… Но я успела. Простит ли она меня? Ведь это так сложно… Прощать…»

Больше в тетрадке ничего не было, и, закрыв ее, Веник долго не мог прийти в себя после того, что узнал. И маме рассказать о прочитанном смог далеко не сразу.

– Ты не должен был читать это.

– Я знаю.

– Но ты имеешь право знать. Это и твоя история.

– Мама, а ты простила ее?

– Мне нечего было прощать ей. Неужели ты так ничего и не понял?

– Кажется, понял…