Жилец

Так, без особых событий, прошло несколько лет, потом начальник шахты ушел на заслуженный отдых и на его место, неожиданно для всех, назначили Леву, а через пару месяцев он меня назначил начальником участка. К тому времени я жил в трехкомнатной ведомственной квартире, обставленной казенной мебелью, жил один, семьей не обзавелся, да и не хотел. Пока жива была, ко мне часто приходила мама, несмотря на то что была неизлечимо больна, что-то там по-женски, потом приходить перестала, слегла. Я хоть редко, но навещал ее, она всегда очень радовалась моему приходу. Мама прижимала мою ладонь к своей щеке и грустно смотрела на меня, а в глазах у нее светилась радость за меня и гордость, вот какой он вырос, похоже, единственное, что ее огорчало, это то, что у нее нет и она уже не дождется внуков. Дядя Гриша не отходил от нее ни на шаг, окружил ее любовью и заботой. На все мои попытки помочь отвечал решительным отказом «Я сам!» и все же, расставаясь, я прятал под мамину подушку деньги, мама это видела и сквозь слезы благодарно улыбалась мне. Умерла мама ночью, тихо и, может быть, во сне. Я знал, что это трагическое событие неизбежно, и все равно смерть мамы застала меня врасплох. После похорон, на них меня хватило, но потом несколько дней ходил, как не в себе, пытался пить, но не получалось, много курил и почти ничего не ел. Помог Лева, он часто приходил ко мне, что-то готовил на кухне и говорил, много говорил, часто вспоминал свою мать, рассказывал, как ее любил и как ему было плохо, когда ее не стало. Делал все это естественно, без малейшей экзальтации, и я постепенно пришел в себя. Прошло еще несколько дней, и моя жизнь почти вошла в привычную колею. Я как прежде приводил женщин, они жили у меня, но недолго. Несмотря на их присутствие, я вел свой привычный образ жизни, пил хоть понемногу, но каждый день, иногда ночевал не дома и опять же работа. Если я был дома, телефон трезвонил и днем, и ночью, и на шахту могли вызвать в любое время суток, к тому времени у меня уже была собственная «Волга», но зная мои привычки, всякий раз за мной присылали дежурную машину. Такая жизнь не устраивала женщин, и они уходили, а я так и не смог ни к одной из них привязаться. Со временем я понял, что женщины, даже если не понимали, то чувствовали мое полное безразличие к ним. Я их просто физиологически использовал с их же согласия. Ни для одной из них я не стал жизненной опорой, да и они мне нужны были исключительно для плотских утех, да и то быстро надоедали. Я никого из них не притеснял, не обижал, но и когда они уходили, никого не удерживал и быстро забывал. Правда, один раз я все-таки был женат и прожили мы не в мире и не в согласии год или около того. А случилось это так. У нашей шахты, как и у всех промышленных предприятий, была подшефная школа. Как-то меня вызвал Лева.

— Ты давно в школе не был?

— Давней тебя.

Лева улыбнулся моей незатейливой шутке и продолжил:

— У тебя есть шанс освежить в памяти школьную атмосферу, в подшефной школе сегодня педсовет и они пригласили меня или кого-нибудь из руководства, наверное, деньги клянчить будут, так ты съезди, выслушай и пообещай. Запросы у них копеечные, а потом расскажешь, что им надо, вот и все дела, бери мою машину и дуй, как раз успеешь.

Я откозырял и, лихо повернувшись на каблуках, вышел из кабинета. С Левой мы по-прежнему дружили и вообще несмотря на то, что я очень многим был ему обязан, для меня он единственным родным человеком. Помню дни, когда он меня назначил начальником участка, а участок на тот момент был самый отстающий на шахте, заработки у рабочих низкие, текучесть кадров высокая. Приняв дела, я был в полной растерянности: ситуация казалась безысходной, я не знал, что делать все мои усилия не приносили пользу. В конце концов я пошел к Леве с просьбой освободить меня от этого кошмара. Лева внимательно выслушал, достал план горных выработок и еще какие-то документы и погрузился в них, потом посмотрел на меня и сказал:

— Приходи завтра, я посмотрю, что нужно сделать, на первый взгляд, ситуация не такая уж безнадежная, есть кое-какие соображения, но надо все просчитать, потом проверить и разработать план твоих действий.

На следующий день он назвал причины бедственного положения участка и главное с минимальным моим участием разработал — план их устранения и обещал всестороннюю помощь. Через полгода мой участок стал передовым, конечно, Левина доля в этом успехе была львиная.