Жилец

— Нет, мама, он любит тебя, я потом вспоминала, как иногда успевала заметить, с какой любовью он смотрел на тебя. Мне бы надо задуматься, но я упорно гнала подобные мысли, а оказалось, зря. Мама, он тебя любит, и любит давно.

На глазах у Гали заблестели слезы.

— Ну да, он меня любит, и я это сердцем чувствую очень сильно, но он любит и тебя, и, я думаю, не меньше, чем меня, а может, и больше.

— Мама, ты так спокойно об этом говоришь! Ведь это же бред, так не может быть, любить можно только одного человека.

— Да, девочка моя, я тоже так думала, а теперь, после всего, что произошло, я смотрю на это иначе. Для обычных людей это действительно так, но Степа не совсем обычный, даже его мать говорила об этом.

— Нет, мама, все это ерунда. Я думаю, что он вообще никого не любит, просто ему так удобно и он нас использует.

— Зачем нас использовать, для чего?

— Не знаю, но жить с ним в одном доме я больше не буду, — и помолчав, мечтательно продолжила: — А помнишь, как мы с тобой жили вдвоем? Я сейчас часто вспоминаю эти времена и знаешь, чего я хочу, давай вернемся в нашу хибару и будем жить там, как прежде, не нужен нам никакой Степан, пусть он живет сам в этом доме.

— Глупенькая! — Наталья обняла дочь, — ты не осознаешь, что время нельзя повернуть вспять. Ты любишь Степана, и не спорь, я это знаю, да и я его люблю. Мы без него не сможем жить, нам без него, а ему без нас будет очень плохо.

— Мама, я тебя не узнаю, — Галя не скрывала своего возмущения. — Жить втроем — это как, он муж, а мы его жены?

— Выходит, так!

— Нет! Я и думать о таком не хочу.

Галя замолкла, молчала и Наталья. Первой заговорила Наталья.

— Я смотрю на тебя и вижу, что ты мне хочешь что-то сказать, но не решаешься, давай, говори, ведь я же твоя мать и мне можно говорить все, без утайки. Давай, я слушаю.

— Понимаешь, мам, я беременна.

— Что?

Глаза Натальи округлились от ужаса и из них брызнули слезы.

— Что с тобой, мама? Я не понимаю! Это тебя огорчило?

— Ой, доченька, в другое время я бы была очень счастлива, но не сейчас. Я тоже беременна и тоже от Степана.

Галя закрыла лицо руками и зарыдала. Наталья тоже плакала, обняв дочь. Через некоторое время Галя решительно отстранилась от Натальи, вытерла слезы:

— Я знаю, что мне делать, не будет никакого ребенка, я сделаю аборт.

— Что-о! И думать об этом не смей! Ты же очень хотела ребенка, а у меня уже есть ребенок, — Наталья обняла дочь и поцеловала ее в висок, — аборт сделаю я, а вы сходитесь и живите своей семьей, я как-нибудь доживу свой век на Шанхае.

— Мама, не говори так, и не дай бог, если ты сделаешь аборт, я себе этого не прощу никогда.

— А если аборт сделаешь ты, что будет со мной? Как я буду жить с этим?

Женщины громко спорили сквозь слезы и не заметили, как в комнату вошел Степан.

— Я все слышал и хочу сказать, как бы не выглядело, для меня это самый радостный день в моей жизни. Стать отцом сразу двоих детей от любимых женщин, я о таком даже не мечтал. Ух, как гора с плеч, теперь, когда мы втроем и наконец между нами нет ни лжи, ни каких тайн, я хочу сказать вам обеим, как сильно вас люблю. Галя, я тебя люблю больше всего на свете, и тебя, Наташа, я очень люблю, люблю не так, как Галю, но люблю очень сильно. Не надо делать никаких абортов, от этого всем будет очень плохо, мы этого не переживем. И еще, Галя, я тебя очень прошу, останься.

Возникла пауза.

— Мама, скажи ему, чтобы он вышел, я его видеть не могу.

Эти слова были для Степана ударом. Он постоял с поникшей головой, затем вышел и осторожно прикрыл дверь.

Женщины стояли друг против друга, опустив глаза.

Наталья нежно обняла дочь, поцеловала ее в лоб и тихо прошептала:

— Бедный мой ребенок, как тебе тяжело, как мне тебя жаль, но ты не плачь, поверь мне, все будет хорошо!

— Мама, ну почему все в жизни складывается не так, как я хочу? Да, ты права, я действительно до сих пор люблю Степана, но не могу ему простить предательства.

— Ничего, девочка моя, со временем ты поймешь, что он тебя не предавал, он, как и я, не смог победить любовь.

— Ко мне? — удивленно спросила Галя.

— Нет, ко мне.

— А-а, ну ладно, мне пора складывать сумку и идти домой, пока еще светло. — засуетилась Галя.

— Давай я тебе помогу. Ты мне скажи, ты там не голодаешь, может, тебе нужны какие-то продукты или еще что, я тебе принесу.

— Нет, мама, ничего мне не надо, — грустно ответила дочь.

Прощаясь, мать с дочерью долго стояли обнявшись.

— Доченька, не забывай меня, приходи, это же твой дом и его двери всегда для тебя открыты. Приходи, я буду тебя очень ждать. Давай я тебя провожу, ты смотри, какая погода, холодно и дождик моросит. Я сейчас, только что-нибудь накину и пойдем.

— Ладно, мама, я обязательно приду, только провожать меня не нужно, сумка нетяжелая, а оттого, пойдешь ты или нет, дождь не прекратится, так что иди в дом, а я пойду к себе.