Жилец

— Я тоже об этом думала и поняла, что никакая это непроблема. Мы и до этого редко ночевали все вместе под одной крышей, шахта не позволяет. И еще я предпочитаю спать одна, а когда появятся малыши, то какое-то время нам с тобой будет не до сна. Я вообще думаю, что после рождения детишек придется нам с тобой и с ними перебираться в одну комнату, а по ночам вставать, кормить, пеленать, успокаивать, да мало ли что, а Степе будет спать в другой, ему надо хорошо высыпаться, чтобы на работе ничего не случилось от недосыпа. Ну а дальше видно будет, как-нибудь устроится и я верю, все будет хорошо, главное, нам держаться друг друга — жить в мире и согласии, детишек растить, любить и оберегать друг друга, а остальное само образуется. Ты еще очень молодая, может, чего-то не понимаешь, но должна знать и всегда помнить, что нет никакой нашей вины в том, что с нами произошло, нам всем нужно принять жизнь такой, как она есть и жить в свое удовольствие.

— Мама, а ты сильно любишь Степу.

Наталья глубоко вздохнула.

— Очень! Нет минуты, чтобы я не вспоминала о нем. Он для меня все. Я сейчас понимаю, что до него я не знала, что такое любовь, жила себе и жила, вышла замуж за хорошего человека и жила с ним без особых ссор, но и без особой радости, и если бы ты не родилась, я вообще не понимаю, чтобы это была за жизнь, но это я сейчас так думаю, а тогда вроде бы все нормально, жили хорошо, а любовь — это в кино и в книжках, только со Степой я поняла, чего я была лишена сейчас все по-другому, я его полюбила, люблю и не представляю жизни без него. Я не могу нарадоваться рядом со мной рядом два самых дорогих человека, а еще я жду от любимого мужчины ребенка и в этом все мое счастье.

Наталья тыльной стороной ладони смахнула набежавшие слезы и улыбнулась.

— Мамочка, я очень рада за тебя. Смотри, как на улице темно, не пора ли будить Степу.

— Нет, я на кухне будильник завела, так, что не проспит, а вот приготовить ему тормозок и что-нибудь перекусить перед работой — в самый раз.

— Мама, а можно я с тобой пойду на кухню?

— Ну, во-первых, ты еще слаба и у тебя постельный режим, а во-вторых, если Степа увидит, то он меня убьет. Ты что смерти моей хочешь?

Галя рассмеялась.

— Напрасно смеешься! Он такой, он на все способен, когда речь идет о твоем здоровье. Степа тебя очень любит. Когда ты жила на Шанхае, он каждый раз, возвращаясь с работы, смотрел с надеждой в мои глаза, чтобы узнать, не вернулась ли ты.

— Да! А тогда почему он ни разу не пришел ко мне, не поговорил?

— А что бы он тебе мог сказать? Уговаривать тебя вернуться, так ты бы до сих пор оставалась на Шанхае; извиняться, просить прощения, так он не считает себя виноватым. Вернуться или нет — это должна была решить только ты сама и ты, моя девочка, все правильно решила, я очень люблю тебя. — Наталья посмотрела на часы. — Вот теперь мне действительно надо торопиться.

— Подожди минуточку, пообещай, когда Степа уйдет, ты опять придешь ко мне и вообще, будешь сегодня спать со мной.

— Ладно, так и будет, а сейчас лежи, а я пошла.

Уходя на работу, Степан зашел к Гале попрощаться.

— Ну, как вы себя чувствуете?

— Я — хорошо!

— А малыш?

— А почему малыш? Может быть, малышка?

— Нет! Это будет малыш, и у Наташи тоже будет мальчик. Я так хочу и уверен, что так и будет.

— Но я хочу девочку.

— Будут у вас девочки, но потом.

Галя засмеялась. В комнату вошла Наталья.

— Что я слышу, значит, я должна родить мальчика, а потом еще девочку? Я не согласна, у меня уже есть девочка, а вот Галя — другое дело.

— Нет, Галя не считается.

— Как это Галя не считается? Очень даже считается! — шутливо возмутилась Галя.

— Не считается потому, что в этом разговоре ты участвуешь не как дочь, а как будущая мать. Все будет, как я сказал, можете не сомневаться.

— Ладно, прорицатель, поцелуй меня и бегом на шахту, а то опоздаешь.

Степан нагнулся и поцеловал Галю в губы.

— Выздоравливай, дорогая!

Потом обнял Наталью и тоже поцеловал.

— А ты смотри Наташа, Гале стало лучше, так что постарайся поспать, а то, глядишь, с ног свалишься.

— Спасибо, заботливый ты наш, и не волнуйся, все у нас будет хорошо.

Галя видела, как Степан поцеловал маму и какими влюбленными и счастливыми глазами мама посмотрела на него, и что удивительно, никакой ревности она не испытала, более того, почувствовала радость за маму. Вечером, когда Наталья с Галей лежали в постели и болтали, Галя, отведя в сторону глаза, тихо сказала:

— Мама, я видела, как Степа поцеловал тебя, а ты его, и меня это нисколько не задело, даже обрадовало. Как ты думаешь, зачем это Степа сделал при мне?

— Я тоже сначала удивилась, но потом поняла, что этим поцелуем Степа показал, что он тебя и меня любит и ничего не хочет от нас скрывать. Пусть все будет, как есть, и никаких тайн. Я когда это поняла, кажется, стала любить его еще сильнее, он настоящий, я таких не встречала.